Подкидыш для Цербера
Шрифт:
– Тут недалеко детдом, - ответила я, - там и воспитывалась. А сюда приходила, когда обижали, или просто посидеть, подумать. Давно тут не бывала, но место узнала сразу. Так странно.
– Ничего странного, - возразил Сандро, - место, где ты провел детство, прочно врезается в память. Но я редко бываю в доме, где жил с родителями. Слишком тяжело.
– А я своих вообще не помню. Меня младенцем нашли в мусорном контейнере. Бомж какой-то подобрал, замотал в тряпку и принес в детдом. Жаль, что имени своего так и не назвал, даже поблагодарить
Воспоминания давались мне с трудом. Вообще-то сложно признавать, что от тебя избавились, как от ненужного хлама. Хорошо хоть, в ведре не утопили, как котенка.
– Возможно, это и к лучшему, что ты не знала родителей. Так проще о них не думать.
– Сандро притянул меня к себе и стал баюкать, как ребенка.
– Маленькой я мечтала их найти, - признания буквально срывались с моих губ, - думала, опомнятся. Вернут, приласкают. Потом поняла, что это бесполезно. Смирилась, что ли. А теперь и знать не хочу их. Ты прав, так проще.
Сандро провел пальцем по моим губам, собирая с них капли клубничного сока. За пальцем последовали губы. Слившись с ним в поцелуе, я позабыла о прошлом и вообще, кажется, ненадолго выпала из реальности.
Одна его ладонь переместилась на мою талию, вторая принялась ловко расстегивать блузку. Утешающие объятия грозили перерасти в бурную страсть.
– Постой, давай не здесь.
– Я прервала поцелуй и высвободилась.
– Тут есть одно замечательное место. Идем, покажу.
Я выпрыгнула из машины и поманила Сандро за собой. Он вылезал нехотя, но, как истинный джентльмен, не возражал даме. И только морщился, поглядывая на холодный прибрежный песок.
Глупенький, подумал - я заставлю его кувыркаться прямо тут, на пляже. Нет уж, я не настолько экстремалка.
– Ты не переживай так, - коротко хихикнула, - для обнимашек есть места поудобнее. Там сухо и уютно.
Я привела его в заросли ив. Там было мое тайное место. Сюда я убегала, когда было плохо, и сидела тихо, как мышка. Пока слезы не высыхали и не возвращалось желание жить.
В густом переплетении ветвей скрывалась беседка, сколоченная из досок и прутьев. Наверняка ее смастерил какой-нибудь заядлый рыбак. Сколотил, а после забыл о ней. А может, и не забыл. Но я ни разу не видела, чтобы сюда пробирался кто-то, кроме меня.
– Похоже на жилище речной феи, - пошутил Сандро, протягивая ко мне руки.
– Давай-ка проверим, не появился ли у тебя рыбий хвост вместо прекрасных ножек.
И он пощекотал меня под коленом - пришлось хлопнуть по руке.
– Никаких хвостов и прочих ненужных атрибутов, - отрезала я.
– Хватит с меня того, что так надолго заковали в гипс.
В беседку почти не проникал свет, длинные гибкие ветви умиротворяюще шуршали пожухшими листьями. Этот дивный шум казался мне музыкой - симфония осени родом из детства.
Закрыла глаза, прислушалась. Как давно я здесь не была... и не думала, что соскучилась. По этому шороху, по полусвету, по горьковатому
Но теперь все изменилось. Это больше не уголок тоски и тяжелых дум, а место, где обитает счастье. Ведь я здесь не одна. А вместе с Сандро.
Идея пригласить сюда Игоря возникала не раз. Но я отчего-то стеснялась, боялась, что бывший парень меня высмеет. Сочтет глупой и сентиментальной. От Сандро я не ожидала подобного. Он, как истинный художник и просто тонко чувствующий человек, сумел меня понять.
Он улыбался и восхищенно осматривал мой тайный уголок. Вглядывался в переплетение ветвей и жмурился, когда солнечный лучик пробирался в душистое убежище. Он поднял свой фотоаппарат и собрался сделать снимок, но я его остановила:
– Нет, пожалуйста, не делай этого...
– Почему-то не хотелось, чтобы это место сохранилось на снимках. Только в зрительной памяти.
– Почему?
– насторожился Сандро.
– Обещаю, эти фотографии не попадут на выставку. Я оставлю их себе, на память.
Я болезненно поморщилась. Сандро задел меня за больное. Разве не понимает, как его слова ранят...
Положила ладони ему на плечи, заглянула в глаза:
– Сделай для меня одну вещь, пожалуйста.
– Все что хочешь, белла.
– Он провел кончиками пальцев по моей щеке, заправил за ухо длинную прядь волос.
– Ты сейчас так хороша... Я не посмею тебе отказать.
– Оставь камеру в машине, - я рискнула озвучить сокровенную мысль.
– Хочу, чтобы здесь были только мы.
Я и не знала, что Сандро может бояться. Он замолчал и напрягся, совсем как в тот день, когда забыл камеру в спальне. Неужели он и шагу без нее сделать не может?
– Я положу ее здесь, возле входа, - он решился на компромисс.
– Такой вариант тебя устроит?
Ну, не то чтобы... но пришлось согласиться.
– Хорошо, - разрешила я, - пусть будет так.
Он аккуратно положил свою драгоценность на траву и направился ко мне, как слепой, ища руками опору. Я присмотрелась и заметила, что глаза его действительно закрыты. Любопытство пересилило страх, я и решила воспользоваться ситуацией:
– Ты ведешь себя так, будто ничего не видишь без камеры.
– Я и не вижу, - выдохнул он.
Прижал меня к себе так тесно, что я едва не задохнулась. Покрыл поцелуями все, до чего сумел добраться: лицо, шею, плечи, снова лицо... Руки его бесстыдно легли на мои бедра, рождая во всем моем теле предательскую слабость.
– Ты не ответил, - едва не теряя сознание от нахлынувшей страсти, попеняла я.
– Потом, - шепнул он.
– Сэй иль грандэ аморэ дэлла миа вита.
Желает он, видите ли, считать меня любовью всей своей жизни. И при этом совершенно не хочет делиться тайнами. Я попробовала было отстраниться и обидеться. Но предательское тело отказывалось подчиняться доводам рассудка, плавилось и таяло под горячим дыханием Сандро.