Подлеморье. Книга 1
Шрифт:
— Вы что собрались делать с нами? — матерясь, из второй лодки вскочил башлык средних лет.
— Не гавкай! Не то получишь! — пригрозил Страшных. Рядом с башлыком встал Туз Червонный.
— Ах ты, такут твою мать! Попробуй-ка!
Вспыльчивый Гордей перепрыгнул в купеческую лодку, схватил башлыка за грудки. И Туз тут как тут.
Взъерошились рыбаки обеих сторон, готовые в драку вступить.
— Цытьте, кобелье! — рявкнул Семен Горячих. — Кулаками тут не поможешь… Ты, Гордюха, не прыгай на нос! Мы ж хочем заробить, штоб нищету свою прикрыть… А вы свою «гармоню» тянете!..
— Молодец, дя Семен, правильно! —
— Одной-двумя ночами нужду не заткнете! Не ерепеньтесь, не то побьем!
— Бей, Гордюха, купецку сволочь! — ревели теперь с многих лодок. — Ишь, им нужда. А у нас нет нужды. Мы богачи.
Мельников, с рысьим проворством перепрыгивая из лодки в лодку, подскочил к Страшных, оттолкнул его от купеческого рыбака.
— Ты с ума спятил, дядя Гордей!
— Я-то ничо, а он, бессовестный, забыл про нашу нужду, лишь свою зрит, — Гордей, сыпя проклятиями, перебрался в свою лодку, а за ним, словно тень его, мелькнул и Туз Червонный.
Смуглое лицо Волчонка побледнело. Глаза расширились. «Опять же быть беде! О-ма-ни-пад-ме-хум! И зачем они между собой-то?.. Те в нужде замучились, и другие не богаче живут!.. Почему? Из-за чего так сегодня-то обозлились?..» — проносятся быстрые мысли. Опять шумит в голове.
Взглянул Магдауль на Лобанова и опешил — Ванфед вцепился руками в мачту, закусил губу и не сводит глаз с Кошки и Гордея. Как-то сразу он стал строгим и ростом повыше… Не узнает таежник поселенца.
— «Ку-ку» идет! Теперь держись, ребята! — раздались возбужденные крики. Рыбаки зашумели, начали готовиться к встрече: накрепко связали одну с другой лодки — образовалось обширное крепкое кольцо, в середине которого задержанные купеческие сетовки.
Более двухсот рыбаков, затаив дыхание, следят за быстро приближающимся «Ку-ку». На носу Тудыпка-приказчик, а рядом с ним, взобравшись на битенг [47] , торчит маленький капитан.
Катер с ходу врезался в плотный строй лодок. Раздался треск. Рыбаки отчаянно загалдели. «Ку-ку» подался назад. На пострадавшей лодке зияет дыра в носу.
— Ты ослеп, прешь на людей! — взревел Гордей.
— Разойдись! — тонко визжит капитан.
Тудыпка молчит.
— Погоди, Тудып Бадмаич, давай поговорим, — золотом светят на солнце Кешкины волосы. Сам он пристально глядит на приказчика. Спокойно объяснил Кешка что к чему.
47
Битенг — чугунная или стальная тумба.
Побледнел Тудыпка. Отвернулся от Кешки. Вспомнил вдруг разговор с Лозовским. На минуту вырвал из окружавших его лиц строгое лицо Лобанова, крикнул:
— Эй, вы! — голос его от волнения осекся. — Вот ужо, вызову полицию. Бунтовщиков в тюрьму! Кто хочет рыбачить в наших водах, то из половины ходите в море. А чтоб господин Лозовский пустил вас рыбачить в Курбуликский залив из четвертой доли, то забудьте думать. Сейчас же убирайтесь. — Тудыпка дрожал от злости. Вот они, гниды, что могут. А вдруг и его работнички против него подымутся? Роднее родного был сейчас ему Лозовский.
— Ha-ко выкуси! — Страшных показал дулю. — Нам нельзя, дык и вашим лодкам не дадим ставить сети.
— Правильно!..
— A-а!.. бунтовать!.. сильничать! — завизжал Тудыпка.
— Леший бы тебя сильничал вместе с твоим купцом!
— Разбогател, ворюга!.. Свою сетовку завел, дак про жись рыбацкую забыл?!
Приказчик зло сверкнул глазами, брезгливо сморщился:
— Вы, гниды, — взвизгнул он, — разбегайтесь, пока не поздно!
48
Деганиться — издеваться (местн.).
— A-а, мы тебе гниды! Я тя сброшу с твоей калоши! — Туз Червонный кинул обломок весла в приказчика. Из дальней лодки раздался выстрел. Со звоном разлетелся фонарь, висевший на мачте катера, обдав капитана и приказчика дождем мелких осколков.
Тудыпка проворно нырнул в трюм.
— Стойте! Не стреляйте! — Лобанов стал резким и уверенным. — Приказываю: не стрелять!
Мельников перескочил в лодку Гордея, схватил за руки разгневанного Туза.
— Кто стрелял? — кричит Лобанов.
— У кого ружья, те и палят!.. Знамо, у Ольхонских, они же нерповали на камнях, — Мельников сердито оглядывается.
— Эвон тот черный бурят пальнул, — помог Горячих.
Лобанов погрозил ольхонцу. Тот усмехнулся.
Тудыпка вылез из трюма:
— Вперед! Раздавить ихние черепки!
Капитан пискнул:
— Полный вперед!
«Ку-ку» набычился и что есть мочи пустился прямо на лодку Страшных.
Раздался треск. Стоявшие у самого борта Гордей и Мельников от сильного удара вылетели за борт, остальные попадали прямо на сети. Магдауль кинулся на помощь. Вместе с Лобановым помог выбраться из воды Гордею с Мельниковым.
В катер посыпался град камней. Из некоторых лодок снова раздалась ружейная пальба.
Тудыпку, капитана и команду «Ку-ку» как ветром сдуло — все нырнули в трюм. Беззащитный катер подставил спои бока. По нему били чем попало.
Как-то сразу, вдруг рыбаки остыли. Стоят угрюмые, молчаливые.
На катер страшно смотреть: фонари и стекла кают разбиты вдребезги. Иллюминаторы смотрят пустыми черными глазницами, раскромсаны надстройки.
— Эй, вы там, вылазьте!.. — крикнул Мельников.
Первым вышел маленький капитан и, осторожно перешагивая через разбитые предметы, забрался в рулевую. Осмотрелся кругом и как ни в чем не бывало спокойным голосом отдал приказ уходить.
Катер запыхтел, обдавая рыбаков брызгами с колес, развернулся и пустился в Онгокон.
Волчонок сидит на корме лодки, повесил голову и даже про трубку забыл.
«Теперь беды не миновать… Уж я-то знаю Лозовского, — в тюрьму, как Матвея, поведут людей за «Ку-ку». Ох беда, беда!.. Однако Кешке будет худо?.. Он больше всех кричал против Тудыпки и купца. О-ма-ни-пад-ме-хум! Пошто люди стали такими злыми?.. Будто всех бешеный волк покусал, — Магдауль тяжело вздохнул. — Скорей бы уйти на охоту… в тайге у нас тишина!.. Там горы молчат, деревья молчат, звери тихие. Только птицы да горные речки шумливые разговор с тобой ведут. Они веселые, добрые. А так-то разве можно жить?.. О-ма-ни-пад-ме-хум!»