Подлунное Княжество
Шрифт:
— Охотой, — буркнул Михеич. — Мы драками всё зверьё в округе перепугали. Третий раз за два дня с душегубами схватываемся. В Ливонии и то спокойнее было.
— Твоя правда, — вздохнул князь. — Представляешь, Ратибор, как через границу перешли всё на каких-то воров натыкаемся. Первый раз схватились мы, когда тати на деревню напали. Нас тогда втрое больше было. Тяжёлая сеча завязалась, воры не выдержали, побежали. Атамана ихнего мы схватили. Так он, душегубец, царским слугой назвался — опричником. Я бы его и слушать не стал — перед смертью любой разбойник за кого угодно себя выдать готов — лишь бы шкуру спасти… Да только народец-то из той деревеньки
— Те сами ватажниками оказались! — вставил Трошка. — А ещё говорят, ворон ворону глаз не выклюет!
— Цыц, сопля! — одёрнул его Михеич. — В лес не только душегубы и тати бегут. К нам бог милостив. Князь Никита Романович — человек милосердный да сердечный. А знаешь, как в других вотчинах боярин над нашим братом изгаляется? То-то! Тут поневоле кистень себе справишь, да к вольным людям лыжи навостришь!
— Оно конечно — князь наш не в пример другим… , — согласился Трошка. — Однако…
— Вы замолчите или нет?! — рассердился Серебряный. — Кашей займитесь лучше! Путник вон подумает, что мне холопы рот открыть не дозволяют!
— Что ты, князь! Господь с тобой, благодетель! — и Трошка, и Михеич с удвоенной энергией засуетились у закипающего котелка.
— Действительно… — обратился Серебряный к Ратибору.
— Извини, князь, — перебил его всадник, запустив руку в мешок. — Вот мясо, — он протянул Михеичу полбанки тушёнки.
— Латинянская? — старик смерил жестянку подозрительным взглядом.
— Нет, — ответил Ратибор, искренне надеясь, что Старко не приобретал товар, у неизвестного народа, произведения коего старик зарёкся брать в руки.
— Чудны дела твои, Господи, — прокряхтел Михеич, ковыряя ножом тушёнку. — Чего только люди не выдумают…
— Как бы колдовства не вышло… — прищурился Трошка.
— Ты видал хоть колдуна-то живого?! — усмехнулся расположившийся в тени куста рыжебородый воин. — Ты после того, как с тем монахом латинянином поболтал — в каждом пне ведьм да чародеев видишь. Надоел уже!
— Я вас упредил, — развёл руками Трошка.
Учёную дискуссию прекратил Михеич, одним движением вывалив содержимое банки в бьющий ключом кипяток.
— Славный дух идёт, — заявил он, принюхавшись к вареву. Потом достал из своего мешка солонину, отрезал четыре больших куска и бросил в котелок. — Теперь и навар будет, и вкус, — пробубнил он себе под нос. — У тебя — то как с запасами, парень? — обратился старик к Ратибору. — Мясо-то в общий котёл отдал, а в мешке твоём, погляжу, ветер гуляет, как у Трошки в голове.
— Авось не пропаду, — отмахнулся Ратибор.
— Из «авось», да «небось» пирогов не напечёшь, — Михеич разрезал ломоть солонины на две почти равные части. — Ты не против, Никита Романович?
— О чём толкуешь? — всплеснул руками князь. — Человек нас из беды выручил. Мы же не басурмане какие! Ты ещё потом Ратибору муки отсыпь, да пшена. Мы уж скоро дома будем. Оставь на пару переходов.
— Сделаю, князь.
— Да бросьте вы… — попытался, было возражать Ратибор.
— Ты,
— Отчего же, — пожал плечами Ратибор. — Ем.
— Ну и нечего тогда кобениться. Народ-то как говорит? Бьют — беги, дают — бери. Слыхал про такое?
Ратибор понял, что отказом, обидит новых товарищей. Да и мешок, старикова правда, совсем опустел. Когда ещё доведётся в чужих местах провизией разжиться? Запас-то, он карман не тянет…
Между тем, Михеич сыпанул в бьющий ключом кипяток две гости пшена и горсть муки. Отмерил долю всадника, выудил из своего мешка кусок материи, разорвал, ловко соорудил два мешочка. Отдал Ратибору. Посолил варево — протянул всаднику мешочек поменьше, с солью. Опустил в подходящую кашу луковицу — по-братски разделил две оставшиеся… Всаднику стало совестно. Он собрал полученную провизию в мешок и отошёл в сторону. Не тут-то было! Игнорируя всякого рода возражения и отговорки, Михеич заставил Ратибора взять несколько щепоток пахучего порошка и пару высушенных ароматных листочков.
Пока, всадник пытался отклонить подарки расщедрившегося старика, подоспела каша. Трошка осторожно снял дымящийся котелок с костра и поставил на траву. Рассевшиеся вокруг воины достали из-за голенищ сапог ложки. Ратибор беспомощно стоял позади приготовившихся к трапезе товарищей. У него-то с собой никаких столовых приборов. Не лезть же в общий котёл руками.
— Молодо-зелено! — Михеич дёрнул себя за ус. — Пистоли-то басурманские ты себе подобрал. Палить из них наловчился. А вот ложкой не обзавёлся. Эээх! — старик снова полез в мешок. — На-ка! — он протянул всаднику деревянную ложку. — Себе оставь. Может, и помянешь потом в молитвах раба божьего, Прохора, сына Михеева.
— … молодцы-то те и вправду ватажниками оказались, — продолжал рассказывать Серебряный о приключениях небольшого отряда. — С атаманом ихним, с Ванькой Перстнем поручкаться довелось. Прав Михеич — не всяк, кто с кистенём на большую дорогу вышел — по порочности натуры своей сию жизнь избрал. Надо будет о том с государем потолковать… Ты ешь, Ратибор, на меня не смотри, — он заметил, что всадник отложил ложку.
— Я уже, — замахал руками Ратибор. — В долгом пути набитое брюхо хуже стёртых ног…
— Как знаешь… О чём это значит я… Ах да, Ванька Перстень и сотоварищ его — дед Коршун, тоже твердить начали, что, мол, палачи их неудавшиеся, люди государевы — опричниками прозываются… Нам-то в Ливонию разные слухи доходили. Был и такой, что Иван Васильевич, после смерти жены своей, нездоров стал на голову. Затмения, мол, с ним случаются. Именно в припадках безумных, он и знатнейшие семьи боярские смерти предать велел, и войско из подлого люда собрал, и страну им разорять позволил. Разное говаривали… Да только мы, воеводы московские, слова те на веру не брали. Католики — народ подлый, особо иезуиты, много всяких мерзостей о царе православном распространяют. Смущают духом слабых. Вот и князь Курбский им поверил… Я же тех сплетен и слушать не хотел. Даже того, что вотчины мои государь в опричнину забрал, что невеста моя вот-вот замуж выйти должна. Враньё всё это. Поляки в честном бою нам проигрывают, вот и придумали такой подлый способ…