Подмена: тёмный близнец мужа
Шрифт:
– А ты любишь пожёстче да?
– приподнимает бровь, взгляд разгорается бешеным огнём, от тела так и пышет жаром.
Поздно спохватываюсь понимая, что загнала саму себя в словесную ловушку.
– Может прямо здесь начать клепать детей, - предлагает он, бросая брезгливый взгляд на постель в мотеле, - сними полотенце, - звучит приказ.
Я что как в армии? Отец командовал и этот будет? Ну уж нет!
– Ещё чего!
– возмущаюсь я и вцепляюсь в ткань на уровне груди, крепко прижимая к телу.
– Боишься?
– взглядом оглядывает моё лицо безошибочно читая каждую мою эмоцию.
Мгновенно пунцовею.
– Что?
– Орлов смачно произнёс каждую букву.
– Тебя не касается, - гордо вздёргиваю подбородок.
Приподнимает бровь.
– Как это не касается? Я твой муж. Напомнить?
– и его ладонь бесцеремонно опускается на мою ягодицу, притягивает меня к себе.
Я столбенею от такой бесцеремонности.
– Отпусти, - дёргаюсь, но вторую ладонь он кладёт на талию удерживая меня.
Он наклоняется ко мне совсем близко. Его запах дурманит мне мозги, иначе с чего бы так напрягаются мои соски. Они почти рвут ткань полотенца.
Усмехается. Он всё видит. От горячего воздуха ползут мурашки по телу и он это видит.
– Твоё тело говорит об обратном, - сильнее прижимает к себе.
Мои глаза распахиваются, когда ощущаю его крепкий член, упирающийся в пах. Он же возьмёт своё, возьмёт меня и даже не поведёт бровью. А я не хочу. Особенно после того, что он сделал со мной. Что может ещё сделать? Но реакция моего тела на него поражает меня.
– Пожалуйста, - шепчу я и мои руки невольно тянутся к повреждённому горлу.
Орлов хмурит брови и нехотя отходит от меня.
– Одевайся, - но рассматривать он меня не перестаёт.
Я кидаю растерянный взгляд на одежду.
– Может ты выйдешь?
– ото двигаюсь от него.
– А что ты меня стесняешься?
– садится в кресло.
Развалившись, руки кладёт на подлокотник. Ещё попкорна не хватает, чтобы и «хлеба и зрелищ». Беру одежду и слышу окрик.
– Здесь!
Я недоуменно вскидываю бровь.
– Одевайся здесь, - Орлов нетерпеливо ёрзает ягодицами, удобно устраивайся.
Я поворачиваюсь к нему спиной и молю чтобы полотенце не слетело. Хватаю трусики и еле натягиваю их.
– Ножки что надо, - проговаривает мужчина, присвистывая.
Никогда ещё не чувствовала себя настолько голой, хотя на мне и полотенце. Краснею ещё сильнее и тянусь за бюстгальтером, начинаю натягивать его на грудь и с меня падает последняя моя защита. Отпустить лифчик тоже не могу. Руки завожу за спину и пытаюсь скорее застегнуть его. Не получается. Сильнее нервничаю и всё чётче понимаю, что контроль мой разбивается о мою панику.
Его тёплые ладони касаются моей спины и меня словно током пробивает.
– Ты чё как лань дрожишь?
– спрашивает под самым ухом.
Его пальцы пробегаются по спине и мои соски напрягаются так,
– Ты охуенна, попа как надо, так и представляю, как ты будешь подмахивать мне ею, а твои длинные ноги упрутся мне в грудь и задрожат, когда будешь кончать, - произносит он хрипло, - жаль нет времени, а то выебал бы тебя прямо здесь.
Так откровенно, что мне бы в пору возмутиться, а я понимаю, что трусы намокают так, что хоть выжимай.
– Отойди от меня, извращенец, - шиплю я, - сначала хочешь убить, а теперь просто хочешь.
Орлов мрачно делает два шага от меня.
– Больше никакого насилия. Слово своё я держу, - зло.
Он что на себя злится?! Вот урод, извращенец с биполяркой! Я пытаюсь натянуть на себя узкие джинсы и футболку. Моя свобода заканчивается прямо здесь. И это делает меня самой несчастной. А ещё то, что мне с Орловым, как он выражается, клепать детей.
Мои размышления прерывает телефонный звонок. Трубку берёт Степан. Он несколько раз что-то утвердительно мычит в трубку. Затем вешает. А я надеваю вторую кроссовку.
– Собирайся поскорее. Твой отец здесь. Пригнала королевскую конницу за собой. Любишь, чтобы тебя поуговаривали Настя, а?
– насмешливо.
Кроссовок падает из моих рук.
– Мне трындец, - едва дыша произношу я.
Глава 13
– Ты чё побледнела-то?
– спрашивает он.
Спокойный, но во взгляде мне видится напряг. Из-за меня? Вряд ли. Я нарушая его покой, возможно, планы.
– Отец - жёсткий человек, - проговариваю я упавшим тоном, - и то, что он здесь не сулит мне ничего хорошего.
Орлов задумывается на короткое время. Он становится совсем другим. Не таким нестерпимо бесячим. Затем приходит в себя и на его лице вновь читается самодовольное выражение.
– Пошли, - подхватывает мою сумку, положив ручками за плечо.
Я чувствую себя так словно загнана в ловушку. Орлов - чужой мне человек, приехал за мной потому что у него сделка «горит» без тёплых эмоций. Присутствие же отца означает, что он очень мной не доволен и здесь только потому чтобы удостовериться в том, что его интересы не пострадают. И если бы я не любила бы его, мне было столь же параллельно сколько на Орлова.
Но мне всегда было важно одобрение отца: когда участвовала в сценках в детском саду, когда танцевала на отчётных концертах балетной школы, когда получала отличные отметки в школе, когда сама поступила в университет… Я всегда была хорошей девочкой. Его девочкой. Он привык к тому, что я никогда ему не перечу.
Мы с Орловым выходим к парковке. И я сразу замечаю отца, сидящего на пассажирском сидении. Освещение в авто подсвечивает его лицо. Непроницаемое выражение. Ноздри носа не сильно раздуты. Отец в гневе.