Подмена: тёмный близнец мужа

Жукова Анна Вадимовна

— Чего? — шепчу я и дёргаюсь к выходу.

Степан толкает меня к столешнице и я вскрикиваю от болезненного удара. Его крепкая, широкая ладонь ложится на мою длинную шею и сжимает ей, не сильно, но ощутимо.

— Отпусти его. Он ошибся. Я говорила ему, что он зря пришёл за мной. Я объяснила ему, что замужем. Мы прощались, — вру я, а слёзы бесшумно катятся из глаз.

Пытаюсь отодрать его руку от себя. Чувствую от него запах винных паров. Степан не выглядит пьяным, но в нём алкоголя достаточно, чтобы его действия менее контролировались трезвым разумом.

Я

всё пытаюсь уловить его запах, что был с ним утром в саду. Чтобы памятью зацепиться за то, что мне действительно в нём понравилось. Бесполезно. Пытаюсь уловить хитрый прищур, когда только встретила его, обозвав конюхом. Тщетно. Я ведь знаю, что может произойти сейчас. Что может потребовать от меня Степан…

— Ладони на стол! — командует он, потом насмешливо продолжает, — выгородить хочешь любовника?

— Я говорю правду! — в отчаянии вскрикиваю я и смыкаю пальцы на краю столешницы, — отпусти его… Степан, отпусти. Он просто… Он в отчаянии. Он любит меня. Его чувства ещё не остыли. Он ошибается, я всё ему сказала. Сказала, что замужем и между нами больше ничего не может быть. Прошу тебя, Степан, прошу…

Он улыбается и его ладонь смыкается на моём горле сильнее. Мужской взгляд загорается интересом и он рассматривает моё лицо, грудь. Мне до тошноты противно. Отвожу свой от него.

— Ты красавица, Настя, — хрипло проговаривает он — и почему я должен верить тебе?

— Не должен, — отвечаю я, всхлипывая, — но это правда. Отпусти Стаса, я прошу.

— И я должен простить тебя? — насмешливо, — А что я получу взамен?

Если я расскажу родителям о том, что здесь происходит, они всё равно примут сторону Степана. Стас здесь, мы хотели бежать. Немыслимо. Отце будет в ярости. Мама примет его сторону. Мне никто не поможет. Из золотой клетки нет выхода и она только что замкнулась за мной. Я почти услышала этот звон.

— А что ты хочешь? Сделка интересна нашим семьям. Нашими подписями на брачном контракте мы её подтвердили. Больше нас ничего не связывает, — собираюсь с мыслями, ладонь на шее давит, а я боюсь отпустить пальцы со столешницы.

— Пока, — усмехается Орлов, не отводя своего взгляда от моего.

Сжимаюсь внутри вся как пружина и замолкаю. Незанятая его рука поднимает подол пышного платья невесты. Моё тело начинают сотрясать безмолвные рыдания, по позвоночнику прокатывается холодная волна ужаса. Мужская грубая ладонь сжимает моё бедро и двигается к трусикам. Я сжимаю бёдра между собой и забываюсь, пытаясь оттолкнуть его. Но против такого мускулистого мужчины я — слабая женщина просто бессильна.

— Держи руки на столе. Пока твой Стас в моих, — хрипло предупреждает он.

Я дрожу беспрерывно, но подчиняюсь обратно, укладывая на стол ладони.

— Ноги не зажимай! — командует Степан.

Нагло и так грубо… От страха у меня высыхают слёзы, у меня всё пересыхает, когда его рука проникает в мои трусики. Палец бесцеремонно скользит по сухим складкам. А я смотрю на то как его выражение лица становится злым.

— Надеюсь, ты не девственница. Я не бываю нежным, — выдёргивает из моих трусиков руку, его ладонь сжимает горло, — готовь смазку, —

издевательски, меня тошнит от одного только его вида, от запаха от своего страха.

— Что я тебе сделала? Разве я виновата в том, что твоя жена? Разве я этого хотела? — я панике пытаюсь вразумить его, — а ты? Ты наверняка этого «хочешь» также как и я…

Степан ослабляет хватку на моём горле и его взгляд из поплывшего становится острым.

— Не хочу. Ты права, — упрямо проговаривает он, затем сдавливает мою шею, так что я хватаюсь за его руки, — будешь хорошей девочкой, родишь наследника, сына. Сделаем то, что хотят наши родители, и оба освободимся. М?

Я киваю и он отпускает меня, делая шаг назад. Хватаюсь за горло, делаю несколько поспешных вздохов.

— Пожалуйста, Степан. Отпусти Стаса, — прошу я.

— Пообещай, что больше такого не будет, — настаивает он.

— Да, обещаю, да, — поспешно заверяю его я, понимая, что больше никогда не буду счастлива.

Он смотрит на мою шею.

— Иди к себе. Скажу, что ты плохо себя чувствуешь, — говорит равнодушно, без капли сожаления.

— Отпусти Стаса, — всхлипываю я, — пожалуйста, он ошибся. Пообещай.

— Да, — одна только фраза, — иди к себе, Настя. Ночка нам предстоит длинная, — усмехается так, что я вновь вся холодею внутри, — я съезжу к своим парням, чтобы они не отделали его в котлету.

И уходит. Я же падаю на пол, потому что ноги меня не держат. Сознание рисует ужасные картины. Я не лягу с ним в постель. Никогда.

Глава 8

Внутренне собираюсь и поднимаюсь на дрожащие от пережитого ноги. Прохожу мимо зеркала и вижу себя в отражении. Тушь потекла, фата висит на боку на сбившейся причёске, волосы растрепались, горло покраснело, а лицо белое как свадебные скатерти на столах, за которыми пируют званные гости. Семьи переплетённые деловыми договорённостями. Которым всё равно что на самом деле творится за шикарным фасадом красивой жизни. Их присутствие просто дань уважения ещё одной влиятельной семье.

Мне холодно, от волнения, от того, что эту ночь я запомню навсегда. Не в том счастливом смысле, в котором мыслят все влюблённые. Нет. Воображение выдаёт такие страшные сюжеты, что я вновь всхлипываю.

Решаю идти к себе в комнату, проходя к колонне и уже хочу выйти к лестнице как слышу голос отца.

— Хорошо, что всё-таки Настя у нас разумная девочка, если бы она сбежала, я не знаю, как бы выкручивался…

Я замираю и стараюсь двигаться как можно тише, чтобы не шуршать материалом. Прячусь за колонну.

— Федь, Настя несчастлива. По-настоящему. Я же вижу, — начинает мама, а у меня слёзы выступают на глазах.

Слышу, как вздыхает отец и похоже раздражённо.

— Заключил сделку в том числе и для её будущего, — он старается сдержанно говорить с матерью, — тем более дело сделано.

Так вот как мой отец относится ко мне, к тому что происходит в моей жизни. Дело. Я для него всего лишь дело. Выгодное дело. На несколько миллиардов.

— Она плохо ест и стала нервной, — упрямо твердит мама.