Подмосковные вечера. История Вана Клиберна. Как человек и его музыка остановили холодную войну

Клифф Найджел

Наконец пришла повестка: ему следовало явиться в военкомат в Лонгвью. Предварительный осмотр в военкомате [ТМ2] шел по плану до тех пор, пока у Вана не пошла носом кровь – это произошло, когда он встал для принятия присяги. Он уже поднял руку, чтобы положить ее на Библию, когда санитар прервал эту процедуру. Изучение медицинской документации Вана выявило историю хронических носовых кровотечений и аллергию, которой он страдал с восьми лет. В результате он был отнесен к категории 4-F, признан негодным к военной службе и освобожден

от ее несения. Это решение сильно повлияло на его планы: забегая вперед, он уже решил присоединиться к гастролям армейского оркестра по странам Африки. Вместо этого пришлось возвращаться в Килгор, где делать ему было решительно нечего.

Билл Джадд предложил Вану вместе поехать в тур по Европе, тем более что эта возможность уже обсуждалась в музыкальной секции у Билла Шумана: «Он получил множество наград на конкурсах с самыми компетентными жюри, он первоклассный пианист», – гласит запись в стенограмме заседания [181] . Ниже добавлено, что «в принципе» Ван был утвержден. Его имя вновь всплыло, когда было получено письмо, «которое подкрепляло мнение секции о том, что он потрясающий, блестящий, замечательный и одаренный музыкант. Мы постараемся понять, нельзя ли для него разработать отдельный проект». Но Ван отказался от всех поездок. Казалось, жизнь для него потеряла всякий смысл. Это была самая низкая точка за все время его недолгой профессиональной карьеры. Впервые в жизни молодого музыканта охватил страх. «Я находился на самом низком профессиональном уровне, – писал Ван в статье «Что такое успех?», опубликованной в журнале Guideposts Magazine в феврале 1959 года. – У меня были большие долги, о которых родители ничего не знали. Тогда была опасность, что страх меня захлестнет».

181

[ММР], October 17, 1956, Folder 3, Box 2, [WSP].

Среди претендентов 1957 года, подавших заявки в музыкальную секцию, была Олейна Фуши [182] , талантливая молодая пианистка из Лос-Анджелеса. Она просила грант для участия в Международном конкурсе пианистов в Рио-де-Жанейро. В условиях психологической войны многие были заинтересованы в том, чтобы помочь американцам в конкурентной борьбе за границей, но Вашингтон наложил вето на участие в таких конкурсах, отчасти из-за сложностей при определении победителей [183] . Заявка Фуши была отвергнута, но она все равно поехала в Рио. Одним из членов жюри конкурса в Рио-де-Жанейро был русский пианист Павел Серебряков, который также был членом жюри предстоящего Московского конкурса. Серебряков привез с собой множество брошюр и бланков заявлений на различных языках. Один из таких пакетов он отдал Фуши

и сказал, что надеется на ее приезд в Москву [184] .

182

Эта история описана в заметках, которые делала Розина Левина перед интервью, Box 28, [RPL]. Розина запомнила свою мгновенную реакцию (только Вана она будет пытаться отправить в Москву), а также первый ответ Вана и развернутую ей кампанию по его убеждению. Более подробная информация приведена в [VCL, 92] и [VC, 92].

183

[ММР], February 8,1955, and January 17, 1956, Folders 2 and 3, Box 2, [WSP].

184

[ММР], May 22, 1957, Folder 2, Box 2, [WSP].

Большая брошюра была шедевром полиграфии, что явно свидетельствовало о важности предстоящего события. Обращали на себя внимание обложка темно-синего цвета с рельефным профилем Чайковского над названием мероприятия – Международный конкурс пианистов и скрипачей имени П. И. Чайковского. В брошюре было 36 страниц, богато иллюстрированных фотографиями композитора, его родины, его дома в Клину, его рукописей, памятника перед Большим залом Московской консерватории, снятого с разных ракурсов, а также Концертного зала имени Чайковского. Иными словами, там было много сведений о гордости России и ее самом известном композиторе, но никакой информации о тех, кто собственно стоял за конкурсом.

…Там было много сведений о гордости россии и ее самом известном композиторе, но никакой информации о тех, кто… стоял за конкурсом.

Правда, сообщалось, что организационный комитет конкурса возглавляет Дмитрий Шостакович, недавно восстановленный на первом месте в советской музыкальной иерархии. Всегда лояльный к власти Эмиль Гилельс [185] был назван председателем жюри, в которое также входил весьма неблагонадежный, но титулованный Святослав Рихтер. После описания программы конкурсов пианистов и скрипачей в брошюре был приведен список из восьми призов – от золотой медали и первой премии размером 25 000 рублей (6250 долларов по официальному обменному курсу 1957 года) до 5000 рублей и почетных знаков.

185

Возможно, Гилельс не так ровно относился к советской власти, как это выглядело со стороны; см. Lebrecht Norman. The Secret Torments of Emil Gilels. December 31, 2010,secret_torments_of_emil_gil