Подобная Сильмариллу
Шрифт:
– Жаль, что ты поняла это так поздно.
Мы помолчали. Я не знала, о чем говорить дальше. За эти долгие дни мы успели обсудить многое. Мы говорили больше, чем обычно. Ему было жаль, что я поняла поздно, но не было жаль, что поняла таким образом.
Не знаю, сколько бы длилось это неловкое гнетущее молчание, если бы над старой крепостью ни сгустилась тьма, еще более мрачная, чем вокруг. Эта тьма имела новые запахи и оттенки.
– Он здесь? – испуганно спросила я, но Гортхаур покачал головой: «Не совсем».
Столб черного
– Здравствуй, Гор, - ласково проворковала Тхурингветиль, удостоив меня лишь короткого взгляда. Ее черные волосы стали короче, лицо приобрело более здоровый оттенок, и выглядела она куда лучше, чем во времена нашего знакомства. Сейчас она была почти красивой. И ее улыбка была сияющей.
– Здравствуй, Тхури, - кивнул Гортхаур, - только не говори, что наша встреча случайна.
– И не скажу, - ответила Майэ, поглаживая воротник роскошной черной меховой накидки. – Меня прислал Мелькор. За вами обоими, - Тхури кисло взглянула на меня, и я ответила ей тем же.
– Ты возвращаешься в Ангбанд?
– настороженно спросил Гортхаур.
– Да нет, не совсем. Но Мелькор именно мне приказал поехать за вами. А мне так хотелось увидеть старого друга, - ее лицо расплывалось в сладкой улыбке. – Ты ужасно выглядишь! Поедем домой, дорогой. Тебе, конечно, немного достанется, но потом все снова будет хорошо!
Тхури продолжала мило ворковать. Я злилась, но все же чувствовала, что она не была серьезна. В ней было больше желания позабавиться, чем подлинного интереса к Гортхауру. Может, интерес исчез с годами, а может, он просто стал спокойнее, и вампирша его успешно скрывала.
Гортхаур поднял меня, как мне показалось, с трудом, и вышел из крепости вслед за Тхурингветиль.
– Обоих в одной лапе, Тхури, - предупредил он. Та скривилась и надменно вздернула подбородок:
– Мне будет тяжело! Лапа устанет.
– Зато ты будешь чувствовать вес, и лапа случайно не разожмется, как в тот раз, - мне послышалось, что в усталом голосе Гортхаура послышались угрожающие нотки.
– Тому эльфу просто не повезло! Я не виновата, что задумалась! Повезло, что это был не Маэдрос, а то Мелькор мне бы голову оторвал!
– закатила глаза Тхури и фыркнула.
Она превратилась в летучую мышь и стала расти. Вскоре она стала ненамного меньше Мелькора во время битвы с Финголфином. В одну лапу она сгребла нас с Гортхауром, и мы полетели. Я взглянула вниз, и у меня захватило дух. Ясно, почему Темный Майа настоял, чтобы мы летели вместе. Если бы Тхури случайно разжала лапу на такой высоте, Повелитель Тьмы не дождался бы одну из виновниц сдачи Тол-ин-Гаурхота. Конечно, вампирше бы досталось, но цель ее была бы достигнута.
Тхурингветиль летела очень быстро, и вскоре вдали показались дымящиеся пики Тангородрима. Дом,
***
Келегорм хватал меня за руки, я чувствовала вес его тела и тяжелое дыхание у себя на шее, и все мое существо наполнялось животным страхом, из груди рвался вопль. Вдруг все прошло, и я ощутила щекой и ладонями холодный склизкий камень, на котором лежала. Вокруг была кромешная тьма. Я застонала. Сколько раз еще это должно повториться?
Когда Мелькор, исчерпав потоки угроз и брани, кинул меня и Гортхаура в темницу, я ожидала что-то вроде раскаленных щипцов или дыбы – я не разбираюсь в подобных вещах, и, думаю, мысли Горхаура были куда страшнее и разнообразнее. Но Владыка Тьмы выбрал кое-что другое: раз за разом я переживала худшие моменты в своей жизни – переход через льды из Валинора в Средиземье, крики отца на мать, Келегорма… Выныривая время от времени из пучины воспоминаний, я задавалась вопросом «А что сейчас переживает Гортхаур?» Или для него Мелькор выбрал другую пытку?
Я поползла по грязному полу темницы, и, нашарив в темноте стену, с трудом встала на ноги, боясь, что снова нахлынет. Вскоре мой взгляд приспособился к темноте, и я увидела, что в камере одна. Держась за стену и еле волоча ноги, я с трудом подошла к двери, и тут меня осенило: я же хожу! Значит, Мелькор, несмотря на всю свою ярость, вылечил меня. Губы сами растянулись в улыбке. Падение еще не близко.
Я заглянула в маленькую решетку наверху двери и потрясла ее. Два орка, играющих в карты под моей дверью, недовольно зашумели:
– Второй раз за три часа ломится!
– Сука эльфийская!
Они захохотали и принялись поливать грязью меня и Гортхаура, предрекая, что теперь нам конец и что-то еще в таком роде. Я не стала прислушиваться, но подумала, что потом скажу Гортхауру, чтобы он насадил головы этих тварей на пики. Реальность снова расплывалась… Была ли эта реальность правдивой?
***
– Вставай, девочка, – я с трудом подняла голову и увидела, что дверь темницы открыта, и на меня сверху вниз взирает сам Мелькор. – Можешь выходить.
– Почему? – хрипло спросила я, хоть мне и не хотелось грубить или спорить, и больше всего мне не хотелось, чтобы Темный Вала передумал.
– Я решил дать вам обоим еще шанс, - Мелькор пожал плечами. Он явно снова пребывал в благодушном настроении.
– Толку от вас больше от живых и здоровых. Поэтому можешь поблагодарить меня за мою доброту. Конечно, придется потрудиться, - он вздохнул, - но что поделать, что поделать!
– Спасибо вам, - с трудом произнесла я, хотя в душе бушевал гнев, перемешанный с вытащенным из темных закромов прошлым. Мелькор это понял и усмехнулся: