Подонок. Я тебе объявляю войну!
Шрифт:
Но затем рука, дрогнув, нечаянно нажимает на ранку чуть сильнее. Смолин, поморщившись, коротко шипит, но глаза все равно не открывает. И я неожиданно для себя самой вдруг наклоняюсь к его лицу и тихонько дую.
Он тотчас распахивает глаза.
— Ну это уж лишне… — и замолкает на полуслове, глядя на меня сначала удивленно, а потом… потом его взгляд быстро меняется. Словно плавится и подергивается поволокой. Сползает к моим губам и залипает на них. Да так, что я физически его чувствую, почти как ожог.
Не отрывая взгляда,
Задыхаясь от волнения, я пячусь назад. Отступаю на шаг, другой, и он вдруг ловит мое запястье. Несильно, но уверенно тянет к себе. И смотрит, смотрит… словно затягивает в черный омут.
— Стас, не надо, — прошу я тихо. Поднимаю руку и кладу ладонь ему на грудь, пытаясь остановить. Но тотчас убираю, словно обжегшись.
— Чего не надо? — от его хриплого шепота шею и плечи мгновенно осыпает мурашками.
Я паникую. Сердце трепещет. Я к такому не готова. Такого со мной и не бывало прежде. Опускаю голову и, глядя в пол, говорю ему:
— Ничего не надо.
Взгляд его быстро трезвеет, а лицо застывает как каменное.
— Я ничего и не собирался… — говорит глухо.
Смолин огибает меня, стараясь не задеть, но это невозможно в нашей тесной ванной. Однако он не сразу выходит в коридор, а останавливается в проеме. Поднимает руку, согнутую в локте, и упирает ее в косяк. Уткнувшись в нее лбом, стоит так пару секунд. А я замечаю, что у него на спине сбоку расцветает громадный синяк.
Тяжело выдохнув, Смолин собирается выйти, но я его останавливаю.
— Погоди! Постой так еще немного. У тебя тут жуть просто… Я сейчас мазью от ушибов…
— Не надо ничего, — снова делает порыв уйти.
— Надо! — удерживаю его за вторую руку.
Он явно раздражен, но уступает.
Я достаю из шкафа тюбик с мазью, выдавливаю на пальцы гель и начинаю потихоньку втирать. Кожа очень горячая, как будто у него жар, а мышцы под ней напряжены. И дышит он тяжело, неровно.
Сглотнув, говорю:
— Стас, пойми, у меня есть Денис. Мы с ним вместе три года. Да и у тебя есть Яна.
— Угу, есть… — мрачно соглашается он.
— Ну вот. Так что… Но мы же можем быть друзьями, да?
— Да, Гордеева, да, — выдыхает он так, лишь бы отвязаться, словно я ему надоела.
— Ну всё, — говорю я.
Смолин, не оборачиваясь, молча уходит.
Я загружаю в стиральную машину его вещи и запускаю стирку.
Нахожу Смолина на кухне. Стоит у окна неподвижно и смотрит в непроглядную темень. Хотя вроде всё и прояснили, но напряжение между нами, наоборот, только сгустилось.
— Давай я тебя ужином покормлю? — предлагаю я его спине и взъерошенному затылку.
— Не хочу, — отзывается Смолин, не пошевельнувшись.
— Ну и зря! У меня отличное жаркое. Сама готовила.
Но он на это не клюет.
— Я вот очень проголодалась. Давай!
— Этот Денис живет где-то здесь? — неожиданно спрашивает Смолин.
— Ну да. Прямо под нами… А что?
— Ничего.
— Стас, а ты не с ним случайно подрался?
Смолин молчит. Долго молчит. И всё смотрит в темное окно. А я сижу на табурете и, честно, не знаю, что дальше делать. Есть в одиночку при нем как-то неловко. Что еще сказать — понятия не имею, он весь замкнулся. Уйти и оставить его тут одного — ну, тоже не очень. Негостеприимно.
Что вот с ним вдруг стало? Обиделся, что я его оттолкнула? Но я же верно сказала — у него ведь Яна. Ну и у меня Дэн, хоть мы и немного поссорились.
— Я, наверное, домой поеду, — наконец размораживается он. Поворачивается, но смотрит куда-то мимо меня.
— В чем? Твои вещи в стирке. Да и куда ты такой? Давай лучше поужинаем и ляжем спать? Пожалуйста. Я ужасно устала. Не капризничай.
— Ладно, — соглашается он.
Правда, ни черта он не ест, даже к чаю не прикасается. И у меня из-за него кусок в горле комом встает. Так что, поклевав немного, затем развесив его вещи сушиться, я стелю ему в своей комнате, а сама буквально валюсь на мамину кровать.
Думала, усну в ту же секунду — но куда там! Полночи ворочаюсь с боку на бок. Перед глазами маячит лицо Смолина, его губы, его жгучий взгляд, его голый торс. Чувствую, щеки снова пылают, а сердце колотится. И сна ни в одном глазу.
Просыпаемся мы оба чуть ли не в обед. Завтракаем в молчании — Смолин по-прежнему мрачен и хмур. Спрашивает только одно:
— Куда надо тебя отвезти? Где эта клиника?
— Э-э, я думала, что ты… не всерьез, — теряюсь я, но он бросает на меня такой красноречивый взгляд, что поспешно добавляю: — Сразу за Марково.
Выходим из дома вместе, но пока я вожусь с замком, Смолин спускается на первый этаж. И тут, к своему ужасу, слышу, что он звонит, а затем и долбит в квартиру Дэна.
— Стас, ты что делаешь?! — выкрикиваю я и торопливо сбегаю с лестницы.
И в этот самый миг Денис открывает дверь. Видит меня, ошарашенную, видит Смолина, очень злого.
Мне кивает вместо приветствия, а у Смолина спрашивает:
— Чего надо?
— Выйди потолкуем, — зовет его Смолин.
— Говори тут. Я слушаю.
— В подъезд выйди.
— Мне и тут тебя нормально слышно. Говори, что хотел или вали.
— Выйди, — повторяет Смолин жестко, даже как будто с угрозой.
— Стас, — зову его. Не нравится мне эта ситуация, но теперь я убеждена на сто процентов, что Смолина вчера избил Дэн. — Идем.
Дэн прищуривается и обращается ко мне.
— Стас? Жень, я не понял, что происходит. Он что, к тебе приходил? Это как, блин, понимать?! И что значит «идем»?
— Выйди — я тебе всё объясню. Доходчиво и в подробностях, — отвечает за меня Смолин.