Подозреваемые

Каунитц Вильям Дж.

— Дает деньги в рост, — ответил Скэнлон.

— Не все так просто, — сказал посредник. — Мы даем деньги клиентам под определенные гарантии и под десять процентов.

Увидев недоумение на лице Скэнлона, он объяснил:

— Десять процентов — это наша прибыль, а гарантии — это способ заставить дельцов возвращать долги вовремя.

Он больше не изображал полицейского: теперь перед Скэнлоном сидел Милтон Тэблин, посредник. Размахивая руками, он объяснял:

— В залог мы берем чеки, разные деловые бумаги, расписки.

Механически почесав левое

колено, Скэнлон спросил:

— Как это действует?

— Возьмем, к примеру, производителей ковров; кстати, с ними я веду девяносто восемь процентов дел. В этой области очень нужны наличные. Производители закупают материалы на следующий сезон, они не хотят ждать месяц или два, пока магазины рассчитываются с ними, а посему несут мне свои накладные, и я выкупаю их, но на десять процентов дешевле. Накладные переписываются на меня, деньги из магазина поступают тоже мне. Так производители получают деньги сразу, и им не надо месяцами ждать выплат.

— Джо хотел занять у вас денег?

— Нет. Какой-то его друг, который выпускал разные штучки для секса, хотел расширить дело, но у него не хватало собственного капитала.

— Ты дал ему денег?

— Нет. Я с такими компаниями дела не имею. Они почти весь товар рассылают почтой, для меня это мелковато. Я объяснил это Джо и подсказал, где можно достать деньги.

Скэнлон почувствовал нарастающее волнение.

— А кто был этот приятель Джо?

Глава 19

Шторы в квартире Тони Скэнлона были задернуты. Темная челка хлестала его по лбу в такт прыжкам. Он снова занимался аэробикой. Уже почти час, и пот, струившийся по телу, был верным признаком того, что пора заканчивать.

«Раз, два, три, четыре» — он скрещивал ноги и хлопал в ладоши. «Раз, два, три, четыре». Вчера он уже уверовал в то, что раскрыл дело, но утренняя встреча с Милтоном Тэблином доказывала, что это не так. «Раз, два, три, четыре — вытяни руки над головой».

Он стоял, пыхтя и отдуваясь, держа руки на поясе и слегка склонив голову, чувствуя, как струйки пота щекочут подмышки. Сняв эластичные лосины, пошел в ванную, открыл дверцу душа, взял складной стул, раскрыл его и поставил внутрь кабинки. Снял протез, положил на унитаз, доскакал до душа и уселся на стул. Открыл сперва горячую воду, едва не ошпарился, открыл холодную… Задрал голову, подставляя лицо под струи. В десять вечера у него свидание с Салли де Несто. Эти свидания, во время которых он занимался любовью и принимал сеанс психотерапии, стали интриговать его. Каким-то странным образом все, что она говорила ему о нем самом, оказалось верно. На последнем свидании он рассказал ей о своем детстве, о том, как пьяный отец избивал мать. Увидев, как расширились ее зрачки, как на лице появилось выражение понимания, он спросил:

— Ну и что?

— Ты и впрямь не понимаешь, Тони? — отвечала она, откинувшись на подушки.

Сложив кончики трех пальцев на итальянский манер, он помахал рукой у нее перед носом.

— Чего не понимаю?

— Но это же так просто, — заявила она. —

Твой пьяный отец издевался над твоей матерью, и ты не делал ничего, чтобы остановить его. И тебе гадко из-за того, что ты не пришел ей на помощь. Много лет спустя ты знакомишься с Джейн Стомер. Она, как и мать, отдает тебе всю свою любовь. А потом, когда ты теряешь ногу и у тебя начинаются осложнения, ты чувствуешь, что не способен воздать ей за любовь, защитить ее. Ты словно опять разочаровал свою мать. И что же? Ты начинаешь заниматься самокопанием и внушать себе, будто способен заниматься любовью только с такими женщинами, как я.

— Где ты научилась всей этой психологической чепухе? — с усмешкой спросил он. — Знаю, знаю. От своего слепого психиатра.

Он вытер лицо. Какого черта Салли тратит столько времени, пытаясь помочь ему преодолеть трудности? У нее, наверное, куча своих собственных, но она прячет их глубоко в тайниках души.

Был восьмой час вечера, когда Скэнлон покинул свое жилище через парадную дверь. Ему не хотелось спускаться по пожарной лестнице. Толпы людей запрудили улицы, машины еле ползли, и пешеходы протискивались между ними. Уличные кафе были набиты битком, в Гринвич-Виллидж кипела и бурлила жизнь. Спустя тридцать шесть минут, проезжая по сонным улицам Гринпойнт, он увидел одинокую женщину с колли на поводке. Въехав на тротуар, Скэнлон нажал на клаксон. В окошечке на створке ворот появилась пара настороженных глаз, потом ворота открылись, и Скэнлон въехал в гараж Гретты Полчински.

Он увидел «форд» Уолтера Тикорнелли, стоявший на первой же площадке. Скэнлон вылез из машины, отдал сторожу два доллара и быстро пошел по коридору, который вел в бордель Гретты.

Мужчины толкались у стойки, болтая с размалеванными женщинами, облаченными в платья с неприлично глубокими вырезами. Громко орал музыкальный автомат. Пары кружились в танце. Скэнлон проталкивался сквозь толпу, неторопливо рассматривая лица. Официант за стойкой увидел его и произнес одними губами:

— Что-нибудь выпить, лейтенант?

Скэнлон покачал головой и тоже беззвучно спросил:

— Где Гретта?

Бармен указал большим пальцем на помост.

Она сидела одна в тени, с чашкой чая в руках, рассматривая танцоров. Скэнлон подошел к ней и без приглашения уселся напротив. Она посмотрела на него, поставила чашку на стол и спросила:

— Ты пришел получить удовольствие или по работе?

— Я увидел машину Уолтера в гараже, — сказал Скэнлон И жестом отослал официантку.

— Он наверху. Утешает свою любовь. Хочешь увидеть его?

— Вообще-то я пришел повидать тебя.

Поигрывая своим ожерельем, она сказала:

— Только не говори, что решил потрахаться со мной.

Переливающиеся золотом цепочки сверкали на ее белоснежной шее.

Скэнлон состроил серьезную мину.

— Я пришел поговорить о «Лавджой компани», потому что ты единственная, у кого есть ее акции.

— Мои деловые интересы тебя не касаются. — Она начала подниматься из-за стола.

Он прижал ее запястье к столу.