Подозреваемые
Шрифт:
— Ты избавился от оружия и всего прочего?
— Не было времени. Но все в надежном месте, никто не найдет.
— Надежное место — чушь, Джордж! Я еще неделю назад просила тебя все выбросить.
— Я люблю тебя, Мэри Энн, и мне совсем не нравится, когда ты кричишь на меня.
— Тебе еще меньше понравится, если Скэнлон догадается заподозрить нас.
— Эта глупая свинья и мыслит по-свински. Он совершенно безопасен.
— Эта глупая свинья вообще не показалась мне глупой.
— Мэри Энн, если бы они хоть на мгновение допустили, что я виновен, то не ограничились бы двумя нарядами в патруль. — Он вытянулся на кровати и положил голову ей на колени.
Она начала гладить его лоб.
— Ты прекрасно понимаешь, что едва не испортила все, когда крикнула «эй, ты!».
Она наклонилась и поцеловала его в нос.
— Извини, дорогой, не удержалась. Я хотела, чтобы он посмотрел мне в глаза и увидел, кто отправил его в преисподнюю. Этот человек годами относился ко мне как к наложнице. Я ненавидела его и рада, что он сдох, этот жалкий сукин сын.
— Ты должна была сделать только то, ради чего пришла, и тотчас уйти, не говоря ни слова. Все должно было выглядеть как попытка ограбления.
— Знаю, — прервала она его. — Перестань меня доставать. Я уже сказала, что очень сожалею.
— Но из-за твоей ошибки Скэнлон понял, что это не ограбление, а преднамеренное убийство. Со временем кто-нибудь вспомнил бы, что ты, как вдова Джо, должна получить большие деньги. А это — серьезный мотив. Поэтому из-за тебя мне пришлось убрать Циммерманов, чтобы сбить всех с толку и навести на ложный след. И не сказал бы, что делал это с большой радостью, Мэри Энн.
— Так или иначе, ты это сделал.
— Да, сделал, потому что люблю тебя, потому что хочу начать чудесную жизнь с тобой и без денежных трудностей.
— Знаю, что ты любишь меня. Я тоже люблю тебя. — Она перестала массировать его голову. — Я не занималась любовью уже много дней.
— У меня сейчас нет настроения. Дай я сначала немного отдохну.
— Я хочу сейчас, Джордж, — сказала она, запуская руку под платье и снимая трусики. Она сунула их под подушку. И многозначительно произнесла: — Давай я подниму тебе настроение.
Она расстегнула его джинсы, спустила трусы, обнажая член, и неистово заглотила его, потом распростерлась на кровати, задрала платье и задохнулась, когда он вошел в нее.
Утолив страсть, Мэри Энн откинулась на подушки и сказала:
— Я много лет так не возбуждалась. Теперь, пожалуй, можно и расслабиться.
Он прилег рядом с нею.
— Я очень люблю тебя, Мэри Энн.
— Я тебя тоже, Джордж.
— Смешно, когда вспоминаю, что Галлахер сам познакомил нас, — нахмурившись, сказал Харрис. — Компания, в которой
— Если бы они знали, каким был «святой Джо» дома!
— Он любил унижать меня перед людьми. Он опровергал мои показания только для того, чтобы выставить меня дураком.
— Знаю, дорогой, знаю, — сказала она, поворачиваясь, чтобы поцеловать его в щеку. — Давай больше не будем говорить о нем.
Внезапно развеселившись, Мэри Энн сообщила:
— Мне прислали чек на пять тысяч долларов из благотворительной ассоциации лейтенантов
— Это только начало, любовь моя.
— Скажи мне еще раз: сколько всего будет?
— Около миллиона, и почти без налогов.
— Миллион долларов? Я не могу даже представить себе такую сумму.
— Пожалуй, тебе пора привыкать мыслить такими категориями. Ведь скоро мы будем очень богаты.
Она взглянула на его довольное лицо, и ее губы растянулись в деланной улыбке.
— Да, дорогой, мы будем богаты.
Она уселась на кровати и принялась успокаивающе поглаживать его пальцами по лбу.
— Ты думаешь, кто-нибудь догадается, что мы не просто друзья?
— Нет. Никому это в голову не приходит. Ты — набожная ирландская вдова, считающая страсть грехом, а я — приятель твоего мужа. Кроме того, у меня есть подружка, Луиза Бардвелл. Все шито-крыто.
— Но ты же больше не встречаешься с ней?
— Конечно нет. Я только использовал ее. Главное, чтобы Скэнлон и остальные ослы не связали нас друг с другом.
— Знаешь, когда я в первый раз ощутила близость между нами?
— Нет, но я помню, что мы говорили часами, пока Джо не было дома.
— Это было, когда ты в первый раз сказал мне, что никогда… никогда не занимался французской любовью с женщинами.
Он приподнялся и провел рукой по ее теплой щеке.
— Да, я помню ту ночь.
Ее голос понизился до шепота:
— Ты делал это когда-нибудь Луизе Бардвелл?
— Нет, Мэри Энн, ты единственная женщина, с которой я это делал.
— Тебе нравится это со мной?
Его голос стал еще глуше:
— Я люблю это.
— А ты хотел бы сделать это мне сейчас? — проворковала она, наклоняясь и целуя его в шею. — Вся твоя любовь во мне. Я теплая и мокрая.
Он прижал ее лицо к груди.
— Да.
Она отстранилась, и его голова скользнула к ее коленям.
Протез стоял на полу возле кровати Салли де Несто. Вот уже почти час Скэнлон смотрел на него, вспоминая прошлое. Стал бы он импотентом, не потеряв ногу? Почему половая жизнь такая чертовски сложная штука? Воистину, в ней даже больше сложностей, чем на Службе.