Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)
Шрифт:
— Значит, около полутора часов, — задумчиво произнес капитан. — Как такое могло случиться, что больше часа в вашей конторе лежал труп и никто этого не заметил?
— Лежал тихо, в глаза не бросался, — так же задумчиво промолвил Лешек.
Тоже мне остряк! Пришлось объяснить капитану, что конференц-зал — место уединенное, как правило, пребывает пустым и нам там делать нечего. В зал мы набиваемся лишь в тех случаях, когда созывается техсовет, проходит обсуждение проектов или ведутся переговоры с инвесторами. Ну и еще в зале уединяются сотрудники, когда надо переговорить
— Так, может, оно и к лучшему, что я нашел труп? — вслух размышлял Януш. — Сделай это пани Глебова, кто знает, не было бы у нас сейчас двух покойников?
— Конечно лучше, — не сомневался капитан. Следующим нашим открытием стал факт пропажи с доски объявлений написанных Янеком воззваний. Нет, уверили мы следователя, руководитель мастерской их не срывал. Зенон терпеть не мог наших дурацких выходок и считал ниже своего достоинства срывать как наши идиотские объявления, так и прочую вывешиваемую нами ерунду. Из нас же четверых их никто не снимал.
— Наверное, это сделал Владя, — предположил Янек. — Мы выдвинули против него обвинение…
— …что он удавил Тадеуша крутыми яйцами? Не мог же он это принять всерьез.
— Яйцами не яйцами, а когда тебя обвиняют в смерти коллеги…
— Нет, Владя бы еще гвоздями прибил наше объявление — будет повод немного пострадать. Не знаешь, какой он? Тогда уж скорее Збигнев, его с самого начала возмутила наша выдумка.
— А я вам говорю — это сделал сам убийца! — решительно заявил Лешек.
— Он сам тебе это сказал? — ехидно поинтересовался Януш.
Лешек с презрением взглянул на него.
— Думать надо, панове, вот этим. — Он выразительно постучал себя по лбу. — Бумажки сорвал тот, кто был в этом заинтересован. Зенон заинтересован, это точно, но он скорей себе руки отрубит, чем прикоснется к такой мерзости. А у Збышека в последнее время какие-то неприятности, ему не до наших глупостей. Остальные же скорее сами чего довесят, а не сдерут. Значит, только у убийцы был в этом интерес, но вот какой — не знаю.
— Ну уж вы придумываете, — презрительно бросила я. Лешек немедленно парировал:
— Где мне с вами равняться! Вот если вы придумаете, тут уж только держись!
Такие вот разговорчики велись в нашей комнате, а их тон совсем не напоминал официальную атмосферу расследования. О капитане мы как-то забыли. Он не мешал нам высказываться, время от времени кое-что уточняя для себя, и внимательно за нами наблюдал. Воспользовавшись паузой в нашем разговоре, он вежливо поинтересовался:
— А как вы думаете, почему убили пана Столярека? Не было ли у кого особых причин сделать это?
Мы молча уставились на него, потому что ответить на поставленный таким образом вопрос было очень непросто.
— Да вот у пани Иоанны была причина, — наконец
— Какая же? — возмутилась я.
— Как это какая? Да чтобы убедить всех в своей способности ясновидения, чтобы… как это говорится? Чтобы имя свое оставить в веках!
— В веках останется жить ваше, вряд ли среди наших современников найдется второй такой кретин! — разозлилась я. — Нужно быть последней идиоткой, чтобы задушить Тадеуша после того, как я сама же выдумала, что он будет задушен. Теперь не знаю, что бы дала, лишь бы его воскресить!
— Почему? — резко бросил капитан.
Я спохватилась — слишком много сказала! Главное доказательство моей невиновности, причину, в силу которой я желала Тадеушу долгих лет жизни и всяческих успехов, мне следовало тщательно скрывать от следствия. Выявить ее я не могу ни за что на свете! Поэтому я молчала, а мои соседи по комнате, будучи немного в курсе моих контактов с покойным, смотрели на меня с сочувствием и любопытством. Но капитан ждал ответа.
— Он работал над коммуникациями для моего проекта, — ответила я, подумав. — Уже прошли все сроки, а теперь работа будет передана другому, пока тот войдет в курс дела, пока то да се… Сорвем проект, как пить дать!
— Думаю, смерть проектировщика — достаточно уважительная причина, чтобы продлить срок.
— Нет, почтеннейший, недостаточно уважительная, — грустно ответила я, вспомнив нашу постоянную шутку о том, что главный проектировщик, назначая срок, обязан предвидеть все на свете катаклизмы, включая собственную смерть. А в данном случае главным проектировщиком была я. Наши глупые шуточки внезапно стали кошмарной реальностью.
— Ну а как с причинами у остальных?
— Кто его знает, — рассеянно ответил Януш, думая о другом. — Езус-Мария, что теперь будет! Резина, пиво, твой микрорайон, детсадик Зенона… Ведь все это делал Тадеуш! Подумать страшно!
— Из сказанного вами я делаю вывод: сотрудники вашей конторы не заинтересованы в его смерти, — резюмировал капитан. — Полагаю, установив причину убийства, мы легко найдем и убийцу.
— Я бы на вашем месте не очень на это надеялась, — бросила я не подумав.
Капитан впился в меня как клещ:
— Почему вы так думаете?
Я попыталась увильнуть от ответа:
— Да так просто подумалось… Сама не знаю почему. Предчувствие у меня.
— Прекрасно! Ваши предчувствия неслыханно интересны! А главное, исполняются. Ну ладно, мы с вами еще побеседуем, пока же я вас покину. Будьте добры, оставайтесь на своих местах.
Выходя из комнаты, он в дверях обернулся и еще раз окинул Лешеков шедевр долгим, изучающим взглядом…
— А дальше что? — бросил в пространство Януш. Послушно сидя на месте, он развернулся со стулом спиной к чертежной доске, вопросительно глядя на нас и куря одну сигарету за другой. Янек задумчиво помешивал палочкой тушь в чернильнице, подсыпая в нее карандашный грифель. Только чрезвычайными обстоятельствами можно было объяснить тот факт, что никто из нас не обругал его за это, ибо тушь была дефицитом и все над ней дрожали.