Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)

Хмелевская Иоанна

Пришлось быстренько покинуть мой укромный уголок и присоединиться к остальным. Так я и не узнала, какую интересную вещь они нашли.

В соседней комнате царила оживленная атмосфера. Там собралось много наших. В непринужденной беседе они обсуждали ход следствия и, перебивая друг друга, припоминали всевозможные методы поимки преступников.

Алиция предложила привести в помещение осла с брюхом, вымазанным грязью, чтобы применить известный арабский метод.

— Зачем тебе еще ослы? — возразил Казимеж. — Мало их тут?

— Да нет,

не мало, но ведь ни один не позволит вымазать себе брюхо грязью.

В таком же духе высказывались и другие предложения, интересные, ничего не скажу, но не очень практичные. Збигнев обратился ко мне:

— Пани Иоанна, хочу попросить у вас прощения.

— За что?

— Я наговорил вам грубостей. Извините меня, нервы…

— Пан Збышек, во-первых, вы хорошо знаете, что я питаю к вам слабость и все прощу, а во-вторых, мы все вздрючены и не один вы наговорили глупостей.

— Но я бросил на вас подозрение. Меня совесть гложет.

— Пустяки. Могу тоже бросить на вас подозрение, если от этого вам станет легче. Хотите?

— Нет, нет, благодарю вас, лучше не надо. Пусть уж гложет…

— Не знаю, дошло ли до тебя, но тебе дали понять, что по сравнению с тобой угрызения совести — сущие пустяки, — вежливо разъяснил Марек. Сидя за маленьким столиком, он попивал кофе и с отрешенностью истинного философа взирал на окружающих. — Ты, случайно, не знаешь, как долго нас продержат в этом принудительном заточении?

— Ты тоже хорош! — обиделась я. — Зачем подсунул фараонам мысль о том, что преступник мог и ошибиться, не того пришил?

— А ты сама разве так не думаешь?

— Не знаю, с убийцей мы этого не обсуждали. Пока они ищут врагов Тадеуша, но, того и гляди, примутся искать врагов Зенона.

— В таком случае им не составит труда подобрать неплохую коллекцию. Не говоря уже о том, что я бы не поручился за невиновность нашего заведующего. И главбуха тоже. Эти двое для меня самые подозрительные уже в силу занимаемых ими должностей. Сколько же нам еще ждать?

— Пока не найдут убийцу, — ответила я. — И в наших интересах помочь в этом. Алиция, ты чего?

— Минутку, подожди, — отмахнулась Алиция. — Пан Збигнев, что означали странные выкрики Стефана? Он признался, что убил Столярека?

— Увы! — вздохнул Збигнев. — Совсем наоборот. Он признался, что одолжил ему деньги.

— Как? — не сдержавшись, крикнул Казимеж. — И он тоже?

— Вот оно что, — медленно проговорила Алиция и взглянула на меня. Мы поняли друг друга. Судя по всему, и Марек стал кое о чем догадываться. Во всяком случае, он задумчиво протянул:

— Похоже, в вашей мастерской в последнее время завелись какие-то секреты. Не приоткроете ли мне хоть немного завесу тайны? Хотя нет, лучше ничего не говорите. Теперь, когда у вас ведется следствие, чем меньше знать, тем лучше.

Я лично и не собиралась. Сейчас все мое внимание занимала Алиция. Подругу я хорошо знала и сразу поняла, что она над чем-то сосредоточенно раздумывает.

А так как и мне в голову пришла одна мысль и я тоже пыталась ее обдумать, мне очень хотелось узнать соображения подруги. Не выдержав, я нетерпеливо бросила ей:

— Ну?!

— Вот именно, — ответила подруга и добавила: — Марек, во-первых, умный, а во-вторых, явно невиновен. Имеет смысл посоветоваться с ним.

Марек прав, в последнее время у нас в мастерской имел место целый ряд мелких, на первый взгляд незначительных событий. Это раньше они казались незначительными, теперь же, в свете совершенного преступления, они выросли до вселенских масштабов. Непроизвольный выкрик Казимежа заставил нас пошевелить мозгами.

Дело в том, что почти все сотрудники нашей проектной мастерской были связаны с покойным определенными финансовыми обязательствами, по большей части не делая из них тайны. Странные это были отношения — у Тадеуша Столярека никто денег не занимал, зато он был должен практически всем. Я говорю «странные» только теперь, после гибели несчастного. Ведь помри кредитор, ничего странного в этом не было бы, можно предположить, что должники сговорились и прикончили его, чтобы не возвращать деньги. Но где это видано — убивать своего должника?

Марек с удивлением воспринял нашу информацию о том, что чуть ли не весь персонал мастерской одалживал Тадеушу деньги.

— Никогда бы не поверил! Вот уж не думал, что вы тут такие богатенькие!

— Что ты говоришь, какие мы богатенькие! Уж не думаешь ли, что мы одалживали ему собственные деньги?

— Интересно, а чьи же?

— А это у кого чьи были. По большей части заработанные на стороне, причем с помощью светлой памяти покойного. Стефан, например, взял для него ссуду в кассе взаимопомощи, а Владя и вовсе отдал чужие деньги — один знакомый из налоговой инспекции оформил крупную сумму денег на фамилию Влади…

— Очень неосторожно с его стороны…

— Еще бы, налоговая инспекция и без того имеет зуб на Владю. А Кайтек… Кайтек и вовсе провернул жутко сложную операцию. Купил у Влади в рассрочку мотороллер, кому-то сплавил его за наличные и вот эти наличные отдал Тадеушу. А самое смешное в том, что сам Владя этот мотороллер приобрел тоже в рассрочку и даже не имеет пока права его перерегистрировать.

— Надо же, да у вас тут прямо мошенник на мошеннике…

— Ну, наконец, ты и сам слышал, оказывается, Казимеж тоже…

Марек поинтересовался:

— Это что, какой-то новый вид филантропии? Если у вас так принято, я с удовольствием занял бы освободившееся место. Начинаю думать, что погибший был гениальным человеком. А кто ему не давал в долг?

— Ты, — сказала я Алиции.

— Я? Как бы не так! — в раздражении выкрикнула Алиция. — Получается, я тоже. Правда, тысячу злотых я одолжила Весе, а она тут же отнесла их Столяреку. Приходит и говорит, что теперь ее долг мне вернет Столярек…

Марек слушал нас с растущим интересом.