Подпольный Алхимик 2
Шрифт:
Я взглянул на Каю с долей некоторого… уважения. Так, не нравится мне это. То, что она сейчас помогает мне, не отменяет того, что эта девица — чудовище.
— Хорошо. Думаешь, твоя мама справится?
— Она бесхребетная, безвольная трусиха, но вовсе не дура, Аксель, — усмехнулась Нильсон. — Дальше ей понадобится увезти Эйву подальше от места заключения.
— Куда-нибудь, где их буду ждать я, — добавил я.
— Да. А затем мы займемся моим отцом. — Кая Нильсон отпила кофе и очаровательно улыбнулась.
На
Мог ли я верить этой змее, которая участвовала в уничтожении дорогих мне людей? Нет. Но варианта не верить у меня тоже не было. Если не решусь на что-то, точно потеряю Эйву и нашего ребенка. Так что если сделка с Каей Нильсон — моим заклятым врагом — единственное, что может мне помочь вернуть семью, я воспользуюсь этой помощью.
Каждый час моей жизни тянулся, как столетие. Я не находил себе места. Терзался и мучился мыслями, подозрениями, опасениями. Я не имел права что-то предпринимать, пока Эйва у врага, не имел права рисковать жизнью ее и ребенка. Поэтому ждал и сходил с ума во время этого ожидания.
Прежде чем мне позвонила Кая, прошло пять дней. На всякий случай, мы с ней условились сообщаться по новым телефонам и номерам, которые были куплены на чужие имена. Мало ли, вдруг Нильсон отслеживает действия дочери.
— Будь готов сегодня в 17 вечера явиться на условленное место, — сказала графиня и повесила трубку.
Я слегка подрагивающей рукой убрал телефон.
Значит, сегодня вечером я увижу свою жену. Лишь бы у старшей графини Нильсон все получилось, лишь бы не сорвалось…
Эллинор Нильсон сидела напротив мужа в его кабинете.
— Налей мне тоже, — попросила она его, наблюдая, как граф наливает себе виски. — Хочу расслабиться.
— Что же такого произошло, что ты так напряжена? — ухмыльнулся мужчина.
— Ты знаешь, что. Ведь это ты уготовил мне участь вновь стать матерью — чужого ребенка.
— Мы уже обсудили это. — Викар Нильсон досадливо поморщился.
— Я и не собиралась спорить, — поспешила заверить его супруга. — Напротив, раз уж у меня нет выбора, я хочу как можно лучше исполнить свою роль. Ведь ребенок ни в чем не виноват.
— У тебя немалый опыт, уверен, ты справишься с его воспитанием, — вновь ухмыльнулся граф.
— Я хочу навестить девчонку. Эйву.
— Это еще зачем?
— Она вынашивает моего будущего ребенка. — Графиня сделала упор на слово «моего». — Я желаю знать, как проходит беременность. Желаю видеть это своими глазами.
— Это ни к чему, — отмахнулся Нильсон. — Наш док позаботится о девчонке и ребенке.
— Ты не понимаешь, я хочу… — Эллинор запнулась, подбирая слова: — … мне важно самой видеть и хоть как-то участвовать, понимаешь? Чтобы подготовить себя. Чтобы мне потом легче было привязаться к малышу. Чужого ребенка любить очень тяжело.
— О да, уж кому, как не тебе, знать это.
От этих
— Ты ведь хочешь, чтобы я хорошо сыграла свою роль, дорогой? — женщина поднялась, с вызовом глядя на супруга.
Викар Нильсон не спеша сделал глоток, изучающе-пристально поглядел на жену и ответил:
— Что ж, съезди к девчонке. Я очень надеюсь, что ты сыграешь свою роль любящей матери не хуже, чем все эти годы играла роль любящей супруги.
Эллинор довез до места личный водитель ее графа-мужа.
— Эд, скажи, а как ты относишься к сладкому земляничному соку?
— Превосходно, госпожа, а почему вы спрашиваете? — удивился водитель, оглядываясь на графиню.
Это был здоровый лысый мужчина, густая борода которого с лихвой компенсировала отсутствие волос на голове. Водитель был до предела верен своему хозяину.
— Я попросила служанку сделать мне земляничный сок, а она, дура, сахар туда положила. Пятьсот раз говорила, что не употребляю сахар. Идиотка никак не запомнит. Уволить ее, что ли?
— А вы премии ее лишите, сразу память хорошая станет, графиня, — с ухмылкой посоветовал водитель.
— Может, ты и прав. Так что, будешь сок? Если нет, я вылью, не хочу эту сладкую гадость пить, фигуру портить.
— Да вы что, не надо выливать, госпожа. Я с удовольствием помогу вам. — Эд добродушно улыбнулся.
Эллинор с ответной дружелюбной улыбкой протянула ему бутылочку с соком и вышла из автомобиля. Они припарковались на окраине города — здесь стояли приличные, но скромные в сравнении с графским особняком дома. Эллинор направилась в один из них. Позвонила в дверь.
Открыли спустя пару минут. За порогом стояла высокая, фигуристая шатенка со смазливым лицом.
— Ты что, только встала? — спросила с иронией Эллинор, оглядывая тело девушки, облаченное в короткий пеньюар.
— Не дерзи мне, не то пожалуюсь Викару, — парировала шатенка, ничуть не смущаясь.
Эллинор вошла и закрыла дверь.
— Как она?
— Жива и ужасно раздражающе действует на меня своим присутствием в моем доме, — ответила девица, вытаскивая из холодильника упаковку йогурта.
— Бедняжка ты какая, вся жизнь состоит из сплошных трудностей, — фальшиво посочувствовала Эллинор любовнице мужа и направилась в подвал.
Графиня открыла дверь и увидела множество ступеней, ведущих вниз. Сойдя вниз, прошла по длинному коридору, в конце которого была металлическая дверь. Охраняли ее трое крепких мужчин.
— Госпожа Нильсон, здравствуйте, — поприветствовали они женщину.
— Добрый день, мальчики. Как вы тут? Пленница спокойно себя ведет?
— Да, она тиха, как мышь, госпожа. Видимо, понимает, что деваться ей некуда.