Подруги
Шрифт:
И, еще до обеда, он напился пьян вдребезги и, когда Клара уходила на работу, он спал мертвым сном и оглашал комнату своим храпом.
Но Клара все-таки была счастлива. В ее сердце проснулась надежда, и она с счастливой улыбкой думала о возможности возрождения для своего Ивана...
Она осторожно вошла в комнату, вернувшись домой и, приютившись на краюшке постели, под пьяный храп Ивана промечтала всю ночь до рассвета.
IX.
Клара
– - Милушка, -- встретил ее Свистунов: -- может, и вы поработаете хоть недельку, я по 30 рублей за выход дам?
– - Нет, -- крикнул Красов: -- она, брат, на меня, свинью, довольно работала. Теперь пусть отдохнет.
– - У вас же есть канатчица, -- сказала, счастливо улыбаясь, Клара: -- я читала в афише.
Свистунов горестно махнул рукою.
– - Один скандал эта Анжелика, -- ответил он: -- ходит, как курица по насесту.
– - И ей, брат, жевать надо, -- заметил Красов.
– - Оно так-то так... а все-таки.
– - Не пойдет, -- решил Красов.
– - Милый ты мой, -- сказала радостно Клара, когда от них ушел Свистунов.
– - Да ты, кажется, меня любить начинаешь?
– - Я тебя всегда любил и люблю, -- ответил Красов.
– - А теперь сознал, что свинья и на исправление пошел, -- он ударил себя в узкую грудь ладонью и горделиво улыбнулся. "Может, и вправду такое счастье", -- подумала Клара.
Вечером они были в саду, и Красов начал свою работу. Большой сад был прекрасно иллюминован. Два оркестра играли попеременно, состав труппы был разнообразен, и Клара подумала о том, как хорошо было бы самой вести такое дело.
Красок вышел из буфета и подошел к ней,
– - Поди, уже выпил, -- сказала она с упреком, -- Я же просила тебя не пить перед работой.
– - Куражу не будет, -- ответил Красов и сказал, беря ее под руку: -- пойдем на канатчицу смотреть.
Гуляющие широкой волною двигались к площадке сада. Клара и Красов пошли за толпою.
– - Вот так канат, -- смеясь, воскликнула Клара.
– - Да еще и сетка.
– - Здесь не позволяют без сетки, -- услужливо заметил Свистунов, следивший за ними.
– - Тогда повыше бы надо.
– - Не смеет, куражу нет, -- с презрением сказал антрепренер.
Канат, действительно, был натянут низко, и кроме того, был очень короток.
Клара собиралась сделать еще замечание, когда грянул оркестр, и она увидела лезущую по лестнице столба лиловую фигуру.
Лиловая фигура остановилась на площадке у каната и раскланялась с публикою привычным жестом. Потом она взяла баланс и тихо, осторожно перешла по канату на другую сторону. Там она отдохнула и вернулась назад. Раздались аплодисменты.
– - И все?
– - удивленно спросила Клара.
– - Почти, -- уныло ответил Свистунов.
– - Вот проплетется еще, пятясь
– - Еще подумаем, познакомьте меня с нею, -- сказала Клара. В это время под гром рукоплесканий с лестницы быстро спускалась канатчица.
Свистунов засуетился.
– - Пойдемте в уборную к ней, -- пригласил он Клару.
– - Идемте.
– - Ну, а я готовиться пойду, -- заявил Красов, бросая окурок скверной сигары.
– - Только не пей больше, -- просила Клара.
– - Ладно уж не хлопочи, -- Красов махнул рукою и, сдвинув на затылок шляпу, пошел к летней сцене,
– - Ну, вот и познакомьтесь, -- сказал Свистунов, бесцеремонно входя вместе с Кларою в уборную Анжелики. Она только что сняла корсаж и майку и была в одном корсете. Увидев Свистунова, она торопливо закрылась платком.
– - Небось, не соблазнюсь, -- грубо засмеялся Свистунов.
– - Вот познакомься. Это м-ль Клара. Та самая Клара, знаешь. Ну, я пойду, -- сказал он Кларе и вышел из комнаты.
Анжелика покраснела и робко улыбнулась, протягивая Кларе руку.
Худенькая, бледная, с плохо развитою грудью и, вместе с тем, высокая и стройная, как прибрежный тростник, она сразу расположила в свою пользу Клару. Изящное лицо Анжелики с благородными чертами, с белой кожею, сквозь которую просвечивали синеватые жилки, большие, серые, ласковые и робкие глаза, наконец целый каскад рыжеватых, золотых волос пленили более чувственную, более грубую Клару, и она вместо рукопожатия, крепко обняла Анжелику и сказала:
– - Мы товарищи с вами. Один хлеб едим.
– - О, нет, я такая... неумелая, -- краснея ответила Анжелика, Клара сказала:
– - Одевайтесь, потом вместе в сад выйдем. Вас как зовут по настоящему?
– - Стефания. Стефа. Я полька. А вас?
– - Меня Клара. Вы давно ходите?
– - О, нет, я случайно, -- И она прибавила тихо, -- Я одна, у меня никого нет, а есть надо.
Она, конфузясь, переодевалась, и Клара видела ее худые, неразвившиеся плечи, руки, стан, видела дешевое белье, бедное платье, и чувство жалости проникало в ее сердце.
– - Сколько он вам платит?
– - спросила она.
– - Пять рублей за выход; в праздники десять, -- ответила Анжелика, набрасывая на свои плечи бедную накидку.
– - Мерзавец, -- резко сказала Клара и возмущенно встала со стула.
– - Идемте. Они вошли в сад и стали ходить по аллейкам. Нежная и робкая Стефания все более и более пленяла энергичную и пылкую Клару. Ей хотелось сблизиться с нею, помочь ей и она сказала ей задушевным голосом.
– - Милая, расскажите мне вашу жизнь, а я вам свою, -- прибавила она, взяв ее под руку. Стефания вздрогнула.