Подружки
Шрифт:
— Но это он потом сказал! Когда мы карпа отдали!
— Кому?!
— Понимаешь, он с работы пришёл. Сел возле холодильника, отдыхает. Вдруг слышит: в холодильнике кто-то стучит. «У вас, что, — спрашивает, — в холодильнике домовые завелись?» Я ему хотела сказать, что это спящий, вернее, уже не спящий, карп, а он дверцу холодильника распахнул. А карп из пакета вылетел. И прямо ему на рубашку! На белую. Мазнул хвостом, на пол упал и запрыгал, как бешеный. Вот папа ругался!
— Но ведь рубашку можно постирать!
— Папа сказал,
— И ты опять без телика?
— И без мобильника. После школы сразу забирали, чтобы я эсэмэски не писала никому.
— А мне тоже за чернику влетело, — призналась я, — во-первых, бабушка испугалась, что меня долго нет. Во-вторых, я перемазалась страшно. Футболка была белая, а стала синей. И её, как твою рыбу, не отстираешь. Бабушка разозлилась и стукнула меня ложкой пониже спины. Деревянной такой, на длинной ручке.
— Больно?
— Да нет, но ложка сломалась. Бабушка ещё больше рассердилась, потому что мешать варенье ей пришлось обычной, железной, и она обожглась. Хотела меня в аптеку за пластырем послать, да почему-то передумала.
Тут у Вальки слёзы покатились по щекам. Стоит, размазывает. Зря я ей про аптеку напомнила.
— Если я Полине лекарство не принесу…
— А у меня дома Клайд больной, — вспомнила я и тоже чувствую — слёзы к глазам подступают.
— Валька! — сказала я громко, чтобы слёзы испугались и обратно в горло залезли. — Давай сами будем с тупизмом бороться!
— Как? — прохлюпала она. — Ты же сказала, что это наследственное.
— Дайте нам, пожалуйста, карту, — попросила я продавца, — только чтобы на ней наши улицы были нарисованы.
Дали нам карту, раскрыли мы её с Валькой. Покрутили туда-сюда, почитали названия улиц. Ничего не понятно!
— Так, — говорю, — дайте нам, пожалуйста, лист ватмана и маркер.
Я расплатилась и сказала:
— А теперь, Валя, идём к тебе домой!
— Нет, — испугалась она, — я без лекарства не пойду. А ещё у меня папа дома!
— Очень хорошо, что дома, — сказала я, — он-то мне и нужен.
Пришли мы с Валей к ней домой. Она трясётся, за меня прячется. А у её родителей лица такие грустные, у обоих… Как будто мы им объявили, что Валька бросает школу и идёт работать дворником. Но я всё равно храбро в прихожую прошла и говорю:
— Здравствуйте! Лекарство мы не купили. Но если вы нам поможете в одном деле, то всё всегда будет в порядке! Никакого томографического тупизма!
— Топографического, — в один голос поправили меня Валька и её папа.
— А какая нужна помощь? — спросила Валькина мама.
— Я думаю, мы без вас справимся, не будем вас от Полины отвлекать, — вежливо улыбнулась я ей, а Вальке прошептала на ухо: — Всё-таки версию с наследственностью не стоит упускать из виду.
Валькин папа согласился нам помочь. Мы разложили на столе лист ватмана,
— И нарисуйте все детские сады! — крикнула нам из соседней комнаты Валина мама.
— Зачем? — спросил папа.
— Чтобы Валя могла забирать Полину из детского сада!
— Так Полина только через два года в сад идёт.
— Ничего, на будущее!
Нанесли мы на нашу карту детские сады.
— И салоны красоты нанесите! — снова крикнула мама.
— А не рановато ли? — растерялся папа.
— На будущее! — прогремела мама.
В общем, закончили мы карту, понесли моим родителям показывать. Валькин папа с нами пошёл. Он очень гордился тем, как здорово мы всё нарисовали. Моим родителям тоже понравилось, и мы решили по нашей карте все вместе в аптеку сходить, чтобы проверить, правильно ли мы всё записали по памяти.
Взяли с собой Валькину маму, ей всё равно надо было с Полиной гулять. Продавщица очень удивилась, когда мы всей толпой в аптеку завалились и попросили перекись и капли от боли в животе. На радостях забыли купить вату, но, к счастью, она у нас дома ещё не совсем кончилась. На обратной дороге наши мамы попросили дорисовать на карте Сбербанк, магазин одежды и химчистку, при этом приговаривая: «Девочкам на будущее!»
С тех пор мы с Валькой брали всюду карту и больше не терялись. Правда, иногда мы находили нашу карту не на Валином столе, а в хозяйственной сумке одной из наших мам, но каждый раз они делали большие глаза и говорили, что не знают, как карта к ним попала.
А Валькин папа с тех пор нас зовёт топографическими гениями. В шутку, конечно, но всё равно приятно.
Наказание для Протасова
Пришла я как-то в школу, сумку на парту кинула, уселась. Потом сумку к себе подвинула и голову на неё положила.
— Протасов? — спросила Мила с сочувствием.
— Угу…
— Надо же, — протянула Мила, — а вроде нормальный, симпатичный даже… И не скажешь, что может так нервы мотать.
— Ещё как может, — пробурчала я.
— Ларис… А может, тебе это кажется?
— Ничего мне не кажется! Давай я тебе факты перечислю. Четырнадцатое февраля. Прошло?
— Прошло.
— Была от него «валентинка»?
— Не было.
— Даже тебе пришла!
— Что значит — «даже мне»? — возмутилась Мила. — Я что, не человек, что ли? И потом, вспомни! Это не «валентинка» оказалась, а записка Маргарите Михайловне от дворника. Он в ней попросил нас после праздника помочь ему во дворе снег разгрести.