Подсадных уток убивают

Жуков Вячеслав Владимирович

Капитан закурил и угостил сигаретой следователя.

– Ну, что думаешь, сыщик? – несколько ехидно спросил следователь.

Сонин был человеком серьезным, насмешек не терпел, поэтому ответил в том же тоне.

– А что думаешь ты? Как тебе видятся мотивы из окна кабинета? – сказал он с намеком на то, что всю черновую работу приходится делать им, операм. А следователи – элита. Их зря не беспокой.

Следователь был лет на десять моложе Сонина, веселый, неунывающий человек.

– Эксперт прав, убили ее не здесь, – сказал

Сонин, стараясь в этом убедить и следователя. – Следов борьбы не видно, они бы остались, а их нет. Зато есть след машины – вполне подходящий отпечаток протектора.

– «Жигулевский», – подтвердил фотограф. – С шипами. Предусмотрительный, однако, тип – перешел на зимнюю резину.

Сонин и следователь посмотрели на фотографа, но ничего не сказали, его мнение их не интересовало. И так все было понятно.

На этой убитой, как и на всех других, отсутствовали золотые украшения. Преступник не смог в этом отказать себе из алчности.

– Выходит, убийство с целью грабежа, – высказал свою версию следователь. Ему казалось, что грабителя найти легко.

– И не только. – У капитана была своя версия.

– Что вы имеете в виду?

– Вы слышали про Колю Кональка? – ответил вопросом Сонин.

Следователь попытался связать рассказ про маньяка Колю с этими убийствами, потом спросил:

– Так ему, кажется, вышку дали?

– Его определили в психушку, – уточнил Сонин. – Но я сейчас имел в виду другое.

– Что именно?

– А то, для чего он убивал старушек.

– Ну, старушек, понятно. Они слабее, не сумеют оказать сопротивление, – следователь считал это чистейшей банальностью.

– И кое-что еще, – проговорил эксперт поучительно. – Ощущение превосходства.

– Вот, – указал на эксперта Сонин. – Ощущение превосходства. Когда-то его самого унижали, истязали. И ему хочется, чтобы и другие почувствовали и испытали все это. Он радуется их мучениям, получает от этого наслаждение.

Следователь стоял озадаченный, даже забыл про дымящуюся сигарету.

Сонин показал эксперту дамскую сумочку.

– Отпечатки пальцев снять можно?

– Вряд ли. Он, как всегда, работал в перчатках, – ответил разочарованно эксперт. Он и сам хотел бы получить эти отпечатки!

– Чисто работает, гад! – похвалил убийцу фотограф. Он был самым молодым среди милиционеров и суетился по делу и без дела, чем страшно раздражал Сонина, который не терпел суеты.

– Надо как можно быстрей установить личность убитой, – сказал капитан лейтенанту-оперативнику. – Давайте дуйте с фотографом в управление, проявляйте пленку, делайте фотографии убитой, и пусть ее покажут по телевидению в вечерних новостях. И постоянно поддерживай связь со мной, если что, звони немедленно. А мы отправим тело на экспертизу.

– Товарищ капитан, – пожаловался оперативник. – Так ведь уже поздно. Мы не успеем к новостям.

Фотограф решил не вмешиваться и стоял молча.

– Успеете.

Если меньше тут будете заниматься демагогией. Езжайте, – резко сказал капитан, давая понять, что распоряжения старших надо не обсуждать, а исполнять немедленно.

– Покажут фотографию по телевидению, поступит информация. А это великое дело, можно начинать работать фундаментально, – рассуждал опытный капитан, полагая, что может появиться зацепка.

Вернувшись в управление, Сонин стал ждать. Он был уверен, что кто-нибудь обязательно позвонит по поводу фотографии. И действительно, в половине восьмого вечера в центр общественных связей позвонило юное создание с ангельским голосом и представилось сестрой убитой девушки, только что показанной по телевизору.

Сонин незамедлительно назначил ей встречу, пообещав приехать.

Оперативную машину, как всегда, кто-то решил использовать для других целей, и капитану пришлось добираться на такси.

Дверь открыла миловидная девчушка лет семнадцати, разительно похожая на убитую, – миленькая мордашка вся в слезах. Но даже зареванная, с припухшими глазами, она все равно выглядела очаровательной девчушкой. И капитану стало не по себе, пришло глупое сожаление о том, что в молодости ему не попалась такая красавица. Даже просто быть с нею рядом, и то счастье.

Изучив документы Сонина, девчушка предложила пройти в комнату.

– Можете сесть в кресло, – сказала она и села рядом в другое кресло.

Капитан тут же сел, по достоинству оценив финские кресла.

– Я вас слушаю. Что вы мне хотели сообщить?

Девчушка поднесла платочек к глазам. А Сонин подумал: «Так дело не пойдет. Она может проплакать весь вечер». Он достал из папки фотографию убитой и показал ей.

– Кто на этой фотографии? Можете сказать? – Девчушка всхлипнула, но не разрыдалась.

– Моя сестра, – ответила она, комкая в руках мокрый от слез платочек.

– Хорошо. Значит, ваша сестра. Фамилия, имя?

– Ромашкина Ирина.

– Так, Ирина, – записал Сонин и спросил: – Она с вами жила, здесь? – Он окинул взглядом комнату, поражаясь богатой обстановке. «Не хило убитая жила. И мебель по первому классу, и аппаратура дорогостоящая».

– Да. Мы с Ириной жили здесь.

– Понятно. Убитая – ваша сестра. – Сонин в душе ликовал. «Дело двинулось, – думал он. – Теперь предстоит выяснить круг ее знакомых. Возможно, побывать на работе. Отследить все места, где она бывала». У него уже была наработка по трем ранее убитым женщинам. Единственное, в эту наработку не вписывалась тележурналистка, которая моталась везде, где только придется. Зато остальные женщины в основном посещали одни и те же рестораны и бары. И убийца мог посадить их в свою машину под предлогом подвезти. «Может, он таксист. Или водитель, занимающийся калымом. Работает без всяких выплат, только на себя», – думал Сонин, пока девчушка собиралась с мыслями.