Подснежники
Шрифт:
— Но как же? Ведь ребенок!
Лариса прищурилась, поправила свои косички надо лбом.
— Ну и что же? Неизвестно еще, что скажет Елена Никитична. У нас каждое место на счету. Здесь только дети войны. К тому же ребенок вполне может заразить наших. Неизвестно, что за ребенок!
Она поспешно удалилась со своей группой.
Люба все-таки притащила ребенка к себе, в комнату, развернула. Девочке на вид было года полтора. Бледненькая, худая. Люба глядела на нее с недоумением: не могла понять, как же это мать может пойти на такое! Взять да
Скоро возвратилась погоня. Алеша, семилетний мальчуган, жался к Симе и плакал. Оказывается, он хотел отыскать пропавшую мать, а потом сбегать вместе с матерью на войну и отыскать там своего отца, но, очутившись в поле один, перепугался и повернул по дороге обратно, домой. Случайно свернул на тропу и совсем было отчаялся. Присел на бревно, заревел. Тут его и нашли. По реву.
Мальчика уложили в постель. Сима принесла чаю с вареньем, книжку с картинками… Но когда ребята рассказали ему про Галю, мальчик мигом соскочил с постели, побежал вместе с другими посмотреть на нее. Галю уже успели вымыть и приодеть, и она расхаживала по комнате, лепетала что-то. Вокруг девчушки уже суетились новые друзья. Надарили игрушек, картинок, водили за руки по комнатам, показывали кролика и ежа в живом уголке.
А вечером нагрянули шефы. Привезли обещанное пианино. Люба обрадовалась, инструмент прибыл как раз вовремя. Он стал просто необходим! Дело в том, что среди ребятишек оказалось несколько способных. Почему бы не заняться с ними серьезно? Сольфеджио, чтение нот, игра на фортепиано. Мысленно Люба отобрала группу учеников и уже представляла себе, как будут выглядеть ее питомцы за клавиатурой. Ей даже слышались первые неуверенные звуки игры. Педагогический репертуар нетрудно будет достать в музыкальной школе. Во всяком случае, кое-что достать можно…
Шефов было двое, оба — младшие лейтенанты. Поднялась суматоха, кто помогал втаскивать пианино в дом, кто поскорее бежал прихорашиваться. Сима вдруг появилась в новой блузке и с чуть подкрашенными губами.
Ребятишки сновали вокруг. Витя Сестренкин все порывался помогать взрослым тащить пианино, а когда инструмент был установлен, мигом приволок стул и уселся играть.
Потом Люба играла, а ребята пели. Инструмент оказался неплохим, во всяком случае, он благополучно перенес дорогу и настройка держалась.
Поздним вечером, когда гости отправились спать, весь персонал собрался на кухне — посидеть у огонька, выпить кружку чая, заодно уж помочь поварихе Паше помыть посуду и просеять муку на завтра.
Зашла и Елена Никитична.
— Вот что, женщины, — начала она. — Завтра на целый день еду в город, выяснять все насчет подкинутого ребенка. И вообще дел накопилось. Шефы наши останутся на два дня, хотят ознакомиться с хозяйством, со всеми нашими делами. Так вот. Смотрите у меня, чтобы гости были довольны.
— Да уж будьте уверены, — начала было Нюра, подмигивая остальным.
— Я еще не кончила, — остановила ее Елена Никитична. — Вам бы все, девки, зубы скалить,
— Угол совсем протек, — заворчала повариха. — Того и гляди, кухня завалится.
— Дело тонкое, — строго взглянула на всех заведующая. — Железа кровельного нет и не будет, а шефы, может быть, и найдут. Печи у нас дымят, машинка швейная всего одна…
— И та никудышная, — добавила тетя Паша. — Колеса у телеги все поломанные, котел в бане потек!
Елена Никитична наморщила лоб.
— Клянчить мне совестно, и так уж вон пианино выклянчила. А если деликатно показать все дыры, может быть, и помогут.
— Мы их обратаем! Уж мы им…
— Вот что, товарищи, — Елена Никитична постучала костяшками пальцев по столу. — Ребята эти культурные, образованные. Один, тот, что постарше, два курса института кончил, другой — из техникума. Не вздумайте тут мне танцульку устраивать или частушки орать. Знаю вас. Вот мое приказание: прикрепляю на эти два дня к шефам девчонок. А вы чтобы и не высовывались. Поняли?
Все поглядели на Любу и Симу.
— Вы, девчата, водите гостей по территории, покажите им наше хозяйство. От занятий в группах освобождаю… А вы, — обратилась она к остальным, — детей не очень-то гостям навязывайте, а то оглохнут от крика и не разберут, что нам надо-то. Кушать отдельно подавайте. И вилки были чтобы на столе, салфетки…
— Да знаем, — кивнула тетя Паша.
— Эхма! — воскликнула Нюра. — А мы-то думали, попляшем с ребятами, песню споем. Не судьба, значит.
Таисья Григорьевна отбросила кухонный нож, стряхнула с подола картофельную шелуху, выпрямилась, потянулась.
— Эх, бабы! Будет и на нашей улице праздник! Будет нам и помощь. Ужо летом солдат пригонят, сено косить. Погуляем!
Она ухватилась за концы полушалка, раскинула руки, прошлась по кухне, выбивая ногами дробь. Лариса Павловна язвительно взглянула на нее.
— Конечно. Ждите своих солдат.
— А что? — Таисья Григорьевна подбоченилась. — И дождемся! Сейчас — гармошку через плечо и — гулять! Уж тогда меня силком не удержишь. Поимейте в виду насчет отпуска…
— Бабы, бабы, — негромко заговорила Елена Никитична. — Совести у вас нет. Ведь вдовы, пора и посерьезнее быть! А вы — все свое, гульба, танцульки…
— Третий год уже вдовы! — крикнула вдруг Нюра.
Бросила на табуретку полотенце, повернулась круто и ушла.
— Это у нас, собственно, главный корпус, — объясняла Люба гостю. — Правда, этот угол сырой, потому что крыша протекает. Железа, сами понимаете, сейчас не достать. Уж не раз обращались в горисполком. Нет железа…
Мимо рысцой провели старшую группу. Ребята отправлялись в рощу гулять. Таисья Григорьевна помахала на ходу рукой, подмигнула.
Один из гостей, тот, что пониже ростом и пошире в плечах, похлопал ладонью по отсыревшим бревнам, оглянулся на младшего, высокого, со смуглым лицом. Тот вынул блокнот, записал что-то.