Подует ветер - 2
Шрифт:
– Сейчас буду, – ответил Гамильтон и уже через минуту выскочил из дома.
Вскоре после его прибытия в управление ситуация стала проясняться. Полицейская система заработала вовсю, и быстро выяснилось, что стрелявший в змею мальчик приходится родственником одному из сотрудников Бартока.
Гамильтон набрал номер и потребовал главного редактора. Его на месте не было – сказали, что наверно очень скоро будет, потому что домашний телефон молчит.
– Ответственного секретаря давайте, – холодно произнес лейтенант.
– Я слушаю.
– Где
– Видите ли, – неуверенно заговорили на том конце, – это моя собственная собака и она уже похоронена.
– Ничего, мы отроем, – уже ни в чем не сомневаясь, заявил Гамильтон, – сейчас за вами приедет полицейская машина.
– Видите ли, – после небольшой паузы еще менее уверенно произнес голос…
– Вижу! Сейчас за вами приедут. Но прежде, чем покажете могилу собаки, дадите расписку об ответственности за дачу ложных показаний – это год тюрьмы, в случае чего…
– Мистер Гамильтон, господин лейтенант! – Тут же заговорил человек. – Мы подневольные люди, вы же понимаете! Я не хотел, и эта собака умерла две недели назад своей собственной смертью.
Гамильтон прикрыл трубку рукой – в комнату ввалился Фолби.
– Все врет противный мальчишка, – поняв вопросительный взгляд начальника, тут же проговорил он. – Ни в кого он не стрелял – этакая маленькая каналья!
– Ну вот что, – сказал Гамильтон в трубку, нервно вздохнувшую на другом конце, – если через сорок минут Барток не явится ко мне в управление, я направлю официальное донесение в городской суд, и можете не сомневаться – вашу газету закроют, да еще со штрафом, на который уйдет все ваше редакционное имущество!
Город с утра встал в очередь за оружием.
Многие брали по два-три ствола – для себя и членов семьи.
Папаша Тьюберг был в полном восторге, тем более, что люди требовали большой боекомплект, и он уже послал грузовичок за дополнительной партией патронов. Что называется – действительность превосходила ожидания.
– Все как по маслу! – не скрывая своего настроения, произнес он, входя в контору. – Битва решена, и мы победили! Только у меня как у Наполеона, ха-ха, во время решающего сражения появился насморк. И, черт возьми, забыл дома платок!
– Вот тебе мой, – Энн протянула ему красивый сине-белый четырехугольник, – он совершенно чистый.
– Спасибо, дорогая! Ты прости, но тебе надо будет сегодня чуть задержаться. Сама понимаешь, какие у нас финансовые дела.
– Хорошо, папа, – ответила дочь, довольно, впрочем, холодно, – я доведу все до полного порядка.
– Ну отлично, я вернусь в торговый зал.
Помимо самой продажи дробовиков тут же в зале двое сотрудников проводили для всех желающих бесплатный инструктаж, хотя оружие было совсем простым и особых навыков не требовало.
Посуетившись около часа в зале, Тьюберг полез в очередной раз за носовым платком, но, порывшись в карманах, его не обнаружил.
«Куда он делся?.. Видно, обронил
Их вызвали звонком из газеты. Дежурному сообщили, что, беспокоясь непривычным отсутствием главного редактора и следуя строгому указанию господина лейтенанта об его срочном розыске, кто-то из сотрудников заехал к Бартоку домой и, после безуспешных звонков в дверь, увидел его сквозь стекло бездыханным в одной из комнат.
Полиция тут же выехала двумя машинами.
Прежде чем войти, Гамильтон приказал внимательно осмотреть все вокруг: двери, окна, траву и дорожку к дому.
Дверь была прикрыта, но не заперта на внутренний замок. Окна были закрыты, и только пятисантиметровая щель оставалась над ведущей в спальную комнату, расположенной на двухметровой высоте, фрамугой. Гамильтон приказал уже проникшим в дом сотрудникам прикрыть ее изнутри, а потом, поднявшись на носки, надавил на стекло кончиками пальцев – фрамуга легко провалилась, образовав примерно такую же щель.
Тело Эдда было холодным – смерть наступила давно.
Квартиру начали аккуратно осматривать.
Эдд лежал лицом на столе, затылком кверху. И две тонкие черные запекшиеся струйки крови, уходя назад за воротник, очень четко обозначивались на шее.
На столе на светлой скатерти – темное пятно от разлившегося вина из сломанного бокала и кое-какая закуска…
По всему было видно, что он ужинал. Точнее собирался… один, без гостей.
– Если вам это важно, – сказал прибывший от Уолтера медэксперт, – я могу попробовать сделать анализ крови здесь, прежде чем мы заберем труп для полного осмотра к себе.
– Важно, – коротко ответил Гамильтон.
Разумеется, если это опять змея, она не могла проникнуть в дом через фрамугу, поднявшись на два метра по гладкой стене, и оконному стеклу.
– Осмотрите особенно внимательно все низы в помещениях, может быть, есть наружные вентиляционные отверстия.
В одном месте, на кухне, таковое вскоре действительно обнаружилось. Но это отверстие было напрочь закрыто мелкой стальной решеткой. Других не оказалось. Да и вообще не удалось найти никаких следов внешнего проникновения.
– Яд гремучей змеи, господин лейтенант, – объявил медэксперт, появляясь на пороге комнаты, – в большом количестве. Поскольку рядом головной мозг, – помолчав и разведя руками, добавил он, – смерть наступила очень быстро. Подробности чуть позже. Можно забирать труп?
– Можно, – мрачно кивнул Гамильтон. – Нет, погодите! Сержант, пусть-ка быстро доставят сюда змеелова. И без наручников.
Фолби вышел из дома. Тут же взвыли сирены одной из полицейских машин. А еще через десять минут в комнату входил осунувшийся небритый человек, без попыток изобразить дружелюбие на лице.