Подвиг продолжается
Шрифт:
Никаких данных об ее акушерском стаже не было. В свое время она окончила всего лишь шесть классов.
Алексей вспомнил прочитанный где-то забавный фельетон о фальшивой справочке и нечистых руках, но рассказать не решился. Да и рано еще так судить о Лещевой. Известно, что многие после отбытия наказания живут и трудятся честно. Между тем люди зачастую без всяких оснований думают о них с предвзятостью.
— Антонина Сергеевна, вы можете подробнее рассказать о ней что-нибудь? Как к работе относилась, к людям?
Галанина пожала плечами:
— Она
— Ну а слабости у нее какие-нибудь были? Мне кто-то рассказывал, будто она что-то там нашептывала, колдовала. Может, сектантка какая-нибудь?
— Что вы, что вы! Какая сектантка! Это в медицинском-то учреждении?! Мы же все-таки взрослые. Стоит ли обращать внимание на всякие, извините, сплетни?
Может быть, ей и не стоит, а оперативному работнику приходится. И Русов всегда помнит об одной истине, что дым без огня бывает только при дымовой завесе.
Алексей извинился за причиненное беспокойство и сказал, что больше не задерживает. Антонина Сергеевна поднялась, с официальной учтивостью поклонилась. Но вдруг у самой двери обернулась:
— Неужели Анна Ивановна что-нибудь натворила?
— Нет, не натворила, — простодушно ответил Алексей, — она просто потерялась. Вы, может, знаете, где она? Или переписывается с кем-нибудь?
— Нет, нет. Что вы! Как уехала, так и все, — торопливо сказала Антонина Сергеевна и поспешно вышла.
«Вот как! — подумал Алексей. — А что же вас в таком случае тревожит?» — и пожалел, что так скоро окончилась эта беседа...
Нельзя умолчать, говоря о работниках роддома, и о Татьяне Николаевне Гарковской. Она — врач, председатель месткома, член партии. Полная, краснощекая, пышущая здоровьем, она вошла в кабинет стремительно и прямо спросила:
— Вы Русов? — Без приглашения присела к столу. — Ну что ж, допрашивайте.
Быстрым движением руки поправила взлохмаченную копну рыжеватых волос и устремила на Алексея большущие серые глаза с лукавой усмешкой.
Беседа с нею протекала непринужденно, Алексей просил ее охарактеризовать то одну, то другую сотрудницу роддома. Она делала это охотно, обрисовывая кратко и метко, с комическими деталями. На вопрос, почему Лещеву называли колдуньей, Гарковская вдруг рассмеялась:
— Какая она колдунья! Это бабы болтают! Если муж, к примеру, изменит, то, пожалуйста, к Анне Ивановне. Она подует, поплюет — и готово: муж до гроба будет верен.
— А с кем она была в близких отношениях?
— С кем?.. Сперва с Антониной Сергеевной. Запрутся, бывало, в кабинете и о чем-то шушукаются. И что у них за разговоры были? А потом она все больше с Малининой. Вера-то простенькая, разинет рот и слушает.
О взаимоотношениях главного врача с Лещевой Алексей слышит впервые. Какие общие интересы связывали интеллигентную Антонину Сергеевну с ее малограмотной подчиненной?
Русов не видел Лещеву, нет у
На исходе был третий день, а дело не подвигалось. Никто не знал, куда уехала Малинина. Пора докладывать начальнику. Но что? Никакого конкретного плана в голове у Русова не созрело. Единственно, что он считал разумным, это начать поиски не с конца, как поступил Степан Романович, а с начала, с момента отъезда. Но на многочисленные расспросы товарищей Алексей отвечал преувеличенно бодро:
— Нет таких тайн, в которые невозможно проникнуть, и нет таких преступлений, которые нельзя раскрыть.
Это была ирония над собственным бессилием.
И вот он в кабинете начальника. Русов сидит у приставного столика, а подполковник Миленький на своем обычном месте. Он молча читает материалы, делая какие-то пометки карандашом. Потом поднимается, выходит из-за стола и начинает ходить от окна к двери. Коротконогий, грузный, он кажется неуклюжим, но поворачивается проворно, как по команде, поскрипывает хромовыми сапогами. Солнце из высокого окна падает на его крепкую фигуру, поблескивает золотом пуговиц и серебром погон.
«Ведь наверняка придумает что-нибудь!» — наблюдая за его движениями, думает Алексей.
Хорошо, что поблизости есть опытный начальник!
— Лещева без роду, без племени. Ищи мужа, — проговорил Миленький и остановился посредине кабинета, вопросительно глядя на Русова.
Алексей недоуменно вскинул брови. Что угодно, но такого решения не ждал. Никаких ведь сведений не было о муже.
— А ты прикинь, — продолжал подполковник, — возраст ее... связи... Ищи. Должен быть.
На первый взгляд подобное пророчество казалось необоснованным. Но подполковник Миленький умен, зря не скажет, и Алексей задумался.
— Вообще-то, есть логика, — согласился он через минуту.
В тот же день Русов связался по телефону с Воркутой и долго доказывал начальнику уголовного розыска, что у Лещевой должен быть сожитель, не могла она после заключения ни с кем не сойтись, намекал на способности этой женщины втереться в доверие к порядочному человеку. Собеседник на другом конце провода, наконец, заинтересовался доводами Русова и пообещал сделать все возможное.
Сам Алексей поначалу не очень-то верил, что муж Лещевой реально существует. Ведь стоило отвлечься, подумать здраво, то получалась довольно странная логика. Вышла на свободу — и сразу замуж! Временами Алексей смеялся над умозаключениями начальника и собственным легковерием.