Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)
Шрифт:
Приказ императора, как всегда, был точным и исчерпывающим. Так четко и ясно, учитывая все детали, давать задание умел лишь он. Закончив напутствие, император заставил нас поклясться хранить все в тайне до самой его смерти и до тех пор, пока бумаги останутся в тайнике. Он несколько раз брал с нас клятву и только потом позволил уйти.
Полковник Депьен снимал квартиру в гостинице «Хвост фазана». Там мы собрались, чтобы промочить глотку. Хотя все трое были приучены к удивительным поворотам судьбы и воспринимали их как часть повседневной рутины, сегодня и на нас неизгладимое впечатление
– Если дела императора пойдут на лад, – сказал Депьен, – мы доживем до маршальских званий.
Мы выпили за грядущие шляпы с плюмажем и маршальские жезлы. Поразмыслив, мы пришли к выводу, что отправимся к месту встречи – первому каменному указателю расстояния по дороге на Париж – поодиночке. Сейчас как никогда следовало избегать стороннего любопытства и слухов, которые неизбежно последовали бы при виде столь известных людей, выезжающих из города вместе. Моя маленькая Виолетта потеряла в то утро подкову. Кузнец не успел подковать ее вовремя, и поэтому, когда я приехал на место встречи, мои товарищи уже ожидали меня. Кроме сабли я прихватил пару новых английских нарезных пистолетов с деревянным шомполом для забивания зарядов. Трувель с улицы Риволи потребовал с меня за пистолеты сто пятьдесят франков, но зато они били дальше и точнее других. При помощи одного из этих пистолетов я спас жизнь старику Буве в битве при Лейпциге.
Ночь была безоблачной, а за спиной ярко светила луна, и перед нами по светлой дороге все время двигались три черные тени. Леса в той местности настолько густые, что мешали далеко видеть. Большие дворцовые часы уже пробили десять, а графиня все не появлялась. Мы начали опасаться, что некие обстоятельства помешали ей выехать. Но вдруг мы услышали далекий шум колес и цоканье копыт. Сначала они едва слышались, потом становились все громче и отчетливее, и вот из-за поворота ударил свет двух желтых фонарей. В их тусклом свете из темноты показались две гнедые лошади, запряженные в высокую голубую карету. Кучер осадил уставших коней в нескольких шагах от нас. Мы мгновенно очутились у кареты и приветствовали даму, чье бледное прекрасное лицо выглянуло из окна.
– Мы – три офицера, которых послал император, мадам, – представился я, приблизившись к раскрытому окну. – Вас должны были предупредить о том, что мы вас ожидаем.
Цвет лица графини был того нежно-кремового оттенка, который я люблю больше всего. Но сейчас по мере того, как я говорил, она становилась все бледнее и бледнее. Глубокие морщины так прорезали ее лоб, что она в мгновение ока превратилась из юной красавицы в старуху.
– А я полагаю, – ответила она, – что вы трое – негодяи и самозванцы.
Ударь она меня по лицу своей деликатной ручкой, и то не смогла бы поразить в большей степени. Потрясли не только ее слова, но и та горечь, которая проступала из них.
– Прошу прощения, мадам, – сказал я, – вы более чем неправы. Эти господа – полковник Депьен и капитан Тремо. Мое имя – бригадир
– Негодяи! – прервала она меня. – Думаете, что женщину так легко одурачить. Вы отвратительные самозванцы!
Я посмотрел на Депьена: полковник побледнел от ярости. Тремо нервно дергал себя за усы.
– Мадам, – сдержанно произнес я. – Император оказал нам честь, доверив столь важное задание, и вручил мне этот аметистовый перстень в качестве пароля. Я полагал, что три достойных человека могут обойтись и без этого, но теперь мне ничего не остается, как только в доказательство своей правоты показать его вам.
Графиня поднесла перстень к фонарю. Невыразимое отчаяние исказило ее лицо.
– Это он! – воскликнула она. – О Боже, что я наделала! Что я наделала!
Я почувствовал, что случилось нечто непоправимое.
– Быстрее же мадам, поспешите, – воскликнул я. – Где бумаги?
– У меня уже нет их.
– Вы их отдали? Кому?
– Трем офицерам.
– Когда?
– Полчаса тому назад.
– Где они?
– Господи, помоги мне. Я не знаю. Они остановили карету, а я отдала бумаги, не колеблясь ни секунды. Я была уверена, что они выполняют приказ императора.
Новость поразила меня, как удар молнии. Но именно в такие минуты во мне проявляются мои лучшие качества.
– Вы остаетесь здесь, – приказал я своим товарищам. – Если на дороге появятся три всадника, задержите их во что бы то ни стало. Мадам опишет их вам. Я очень скоро вернусь.
Тряхнув уздечкой, я полетел в Фонтенбло так скоро, как только могла скакать Виолетта. Во дворце я спрыгнул с лошади и помчался вверх по лестнице, разбрасывая лакеев, которые намеревались остановить меня. Так я ворвался в кабинет императора. Наполеон и Макдональд чертили что-то на карте. Император сурово нахмурился, когда услышал, что кто-то ворвался в кабинет без доклада. Но побледнел, увидев, что это был я.
– Оставьте нас, маршал, – приказал он, а когда дверь за Макдональдом затворилась, обратился ко мне. – Что случилось с бумагами?
– Они пропали, – ответил я и очень коротко изложил, что произошло.
Лицо Наполеона оставалось спокойным, но я видел, как задрожали его руки.
– Вы должны вернуть бумаги, Жерар! – воскликнул император. – Судьба моей династии на кону. Нельзя терять ни минуты. Скачите в погоню, сир, скачите!
– Кто эти люди, сир?
– Я не могу сказать. Меня окружают предатели. Но они попытаются отвезти бумаги в Париж. Кому еще они понадобятся? Только мерзавцу Талейрану? Да, да, они на пути в Париж. Их все еще можно перехватить. Три лучших скакуна из моей конюшни и…
Я не дождался, пока император закончит, а понесся вниз по лестнице, громко лязгая шпорами по мраморным ступеням. Не прошло и пяти минут, как я скакал галопом к окраине города верхом на Виолетте. На поводу у меня были два прекрасных арабских скакуна из императорских конюшен. Император предложил трех коней, но я бы никогда после этого не смог взглянуть Виолетте в глаза. Когда я примчался к своим товарищам, они сразу поняли, что нас ожидают необычные приключения.