Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)
Шрифт:
Слухи об этом доходили до французского лагеря. Сегодня мне предстояло увидеть воочию, насколько они соответствовали действительности.
На дороге у дома появилась свора собак. Их было тридцать или сорок. Собачьи хвосты торчали под острым углом, словно штыки бойцов старой гвардии. За собаками следовали три человека в кепках с длинными козырьками и в красных сюртуках. Я понял, что это загонщики. За сворой высилось множество всадников, одетых в униформу разных типов. О Боже, это стоило видеть! Всадники ехали вдоль дороги, разбившись на пары, переговариваясь и смеясь. Лошади двигались шагом, изредка срываясь на рысь. Лисица, которую собирались поймать, должно быть, бегала не слишком быстро. Тем не менее это было их дело, а не мое. Охотники вскоре миновали ферму и скрылись из виду. Я ждал и наблюдал, готовый воспользоваться любым подвернувшимся случаем.
Некоторое время спустя
– Где место сбора? – спросил пожилой офицер.
Драгун ответил, что неподалеку от Альтары {138} .
138
…неподалеку от Альтары. –Альт'aра – населенный пункт в Португалии.
– Вы опоздали, сэр Джордж, – сказал драгун.
– Да, я присутствовал на заседании военного суда. А сэр Стэплтон Коттон уже уехал?
В этот момент распахнулось окно и смазливый молодой человек в прекрасно подогнанном мундире выглянул наружу.
– Доброе утро, Мюррей! – приветствовал он старика. – Проклятые бумаги задерживают меня. Я догоню вас.
– Отлично, Коттон. Я уже и так опоздал, поэтому поскачу галопом.
– Прикажите конюху привести коня, – приказал молодой генерал адъютанту, а старик поскакал по дороге.
Адъютант помчался к виднеющейся вдали конюшне, а через несколько минут во дворе появился ловкий английский конюх с кокардой на шляпе. Он вел под уздцы коня. Ах, друзья мои, тот, кто не видел этого коня, никогда не поймет, что такое совершенная лошадь! Конь был превосходен: рослый, широкий в кости, сильный, стройный и проворный, как олень. Жеребец был черный как ночь, без единого пятнышка. А что за шея, круп, ноги, бабки – описать невозможно! Он блестел под солнцем, как полированное черное дерево, пританцовывал на месте, легко и грациозно поднимал копыта, потряхивал гривой и нетерпеливо ржал. Никогда еще мне не приходилось видеть такого сочетания силы, красоты и грации. Я, бывало, недоумевал, как это английским гусарам удалось обскакать гвардейских егерей под Асторгой, но, увидев английских лошадей воочию, удивляться перестал.
К двери было прикреплено кольцо. Конюх привязал лошадь и вошел в дом. Я понял, что это тот самый шанс, который дарит мне судьба. Если мне удастся очутиться в седле, я окажусь в гораздо лучшей ситуации, чем в самом начале. Даже Волтижер не мог сравниться с этим замечательным скакуном. Не в моих правилах было долго думать, не принимая решения. В мгновение ока я спустился с лестницы и выбежал из конюшни. Еще через мгновение я схватил узду и вскочил в седло. Кто-то закричал за моей спиной. Что мне до этих криков? Я тронул бока коня шпорами. Жеребец подскочил так высоко, что только такой наездник, как я, мог удержаться в седле. Я отпустил поводья и позволил коню самому выбирать дорогу. Для меня не имело значения, куда скакать, лишь бы подальше от этого места. Конь помчался через виноградники. Уже через пять минут меня и моих преследователей разделяли мили. Они не могли понять, в какую сторону я ускакал. Я знал, что теперь нахожусь в безопасности. Направив коня на вершину небольшого холма, я вытащил из кармана записную книжку и стал чертить план вражеского лагеря.
Подо мной был прекрасный конь, но чертить на его спине оказалось не просто. Он навострил уши и задрожал всем телом от нетерпения. Поначалу я не мог понять причины столь странного поведения, но вскоре услышал крики «Ату ее, ату!», доносившиеся из дубовой рощи неподалеку. Крики сменились пронзительным звуком охотничьего рога. Конь словно взбесился. Его глаза загорелись. Грива встала дыбом. Он высоко подпрыгнул раз, затем – другой, неистово оскалив зубы. Карандаш отлетел в одну сторону, записная книжка – в другую. Когда я взглянул вниз, моим глазам открылось экстраординарное зрелище. Вдоль долины мчались охотники. Я не видел лисы, но собаки заливались лаем, их носы были прижаты к земле, хвосты подняты высоко вверх. Животные так тесно прижимались друг к другу, что сверху казались движущимся белым ковром с коричневыми узорами. А позади собак скакали всадники – о Боже, что за зрелище! Представьте все рода войск, которые могут быть в армии.
Но у меня не было времени ни любоваться охотой, ни разглядывать несущихся безумцев, потому что конь, на котором я сидел, оказался еще более безумным. Поймите, это был охотничий конь, и собачий лай для него значил то же, что для меня сигнал кавалерийской трубы ранним утром. Собачий лай привел коня в бешенство. Он снова высоко подпрыгнул, крепко зажал в зубах удила, бросился вниз с холма и помчался вслед за собаками. Я ругался, тянул на себя поводья изо всей силы, но оказался бессилен. Английский генерал ездил с трензелем {139} . Челюсти животного казались сделанными из стали. Удержать коня было невозможно. С таким же успехом можно пытаться оттащить гренадера от бутылки. Отчаявшись, я пустил все на самотек, лишь поудобней уселся в седле. Мне оставалось приготовиться к самому худшему.
139
…ездил с трензелем.– Трензель (нем. Trense) – металлические удила, служащие для управления лошадью.
Что за создание был этот конь! Никогда еще мне не приходилось сидеть верхом на скакуне, подобном этому. Его сильные ноги распрямлялись, словно пружина, при каждом прыжке. Ветер бил мне в лицо, свистел в ушах. На мне был повседневный мундир, простой и темный, ничем не выделяющийся. Перед тем как приступить к выполнению задания, я принял некоторые меры предосторожности: снял пышный султан с кивера. В результате мой внешний вид ничем не отличался среди остальных, а форма не привлекала внимания охотников, целиком сосредоточенных на погоне. Сама мысль о том, что рядом с ними находится француз, казалась невероятной. Несмотря на окружающую меня опасность, я не мог удержаться от смеха: ситуация выглядела в высшей степени комично.
Я уже заметил, что не все всадники одинаково хорошо держались в седле. Вскоре охотники уже не скакали единым строем, а растянулись на приличное расстояние. Впереди, не отставая от собак, мчались лучшие наездники. Те, кто похуже, далеко отстали.
В искусстве верховой езды я не уступал никому, а мой конь был самым резвым. Не прошло и нескольких минут, как я оказался в первых рядах. Перед моим взором предстала свора собак, одетые в красное загонщики и всего лишь семь или восемь наездников между нами. Самое странное ожидало меня впереди. Меня, Этьена Жерара, охватило всеобщее безумие. В этот момент всепроникающий дух спорта опьянил меня. Я забыл обо всем на свете. Желание догнать чертову лису вытеснило все остальное. Как посмело это животное бросить мне вызов? Держись, разбойница, твой час пришел!
Спорт дарит человеку удивительные ощущения, друзья мои. Я желал растоптать лисицу копытами своего коня, а пока продолжал погоню в компании англичан. Как-нибудь я расскажу вам, как провел боксерский поединок с неким Бастлером из Бристоля. Бокс не менее интересный вид спорта. Он дарит участникам практически те же эмоции.
Чем дальше мы продвигались, тем быстрее скакала моя лошадь. За собаками поспевали всего лишь три человека, и я был в их числе. Страх того, что меня разоблачат, испарился как дым. Мозг жгла лишь одна мысль, кровь закипела в жилах. Жить на свете стоило хотя бы ради того, чтобы догнать эту проклятую лисицу. Я обогнал еще одного всадника – такого же гусарского полковника, как и я. Теперь впереди меня оставались два человека: один одетый в черный сюртук, другой – в голубую форму артиллерийского офицера. Этого артиллериста я уже видел из своего укрытия на постоялом дворе. Его седые бакенбарды развевались по сторонам, но он великолепно держался в седле. Несколько миль мы скакали в этом порядке, пока не наткнулись на крутой холм. Тогда мой небольшой вес сыграл свою роль – конь подо мной вырвался вперед. Я обошел обоих и поскакал ноздря к ноздре с маленьким, сурового вида егерем. Впереди были собаки, а в сотне шагов перед ними рыжий комок – лисица, словно распластанная в безумной скачке. При виде ее я почти перестал владеть собой.