Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)
Шрифт:
На увядших листьях распростерся человек, одетый в такой же серый мундир, как и я. По-видимому, он был серьезно ранен: к груди незнакомец прижимал кусок ткани, красный от крови. Кровь стекала на землю, образовав темную лужу. Тучи мух с громким жужжанием кружили над раненым.
Я выждал минуту-другую, опасаясь ловушки. Затем чувство долга и сострадания взяло верх над всем остальным. Я подошел и склонился над ним. Бедняга повернул ко мне изможденное лицо. Передо мной лежал Дюплесси, офицер, которого отправили на задание передо мной. Одного взгляда на его впалые щеки и лихорадочно блестевшие глаза
– Жерар, – прошептал он. – Жерар!
Я взглядом выразил сочувствие, но Дюплесси, хотя жизнь покидала его, думал прежде всего о долге, как и подобает настоящему офицеру.
– Сигнальный костер, Жерар! Вы зажжете его?
– У вас есть кремень и кресало?
– Да, здесь.
– Не волнуйтесь, я зажгу костер ночью.
– Я умираю счастливым, услышав это. Они подстрелили меня, Жерар. Расскажите маршалу, что я старался изо всех сил.
– Что случилось с Кортексом?
– Ему и вовсе не повезло: они схватили его, и он умер мучительной смертью. Если поймете, что не сможете ускользнуть, пустите пулю себе в сердце. Не дай вам Господь повторить участь Кортекса.
Дыхание умирающего прерывалось. Я наклонился ниже, чтобы разобрать его слова.
– Вы можете подсказать что-то, что поможет мне выполнить задание.
– Да, да… де Помбаль… он поможет вам. Доверьтесь де Помбалю…
Голова Дюплесси откинулась назад. Он умер.
– Доверьтесь де Помбалю. Неплохой совет! – рядом со мной появился незнакомый мужчина.
Я был настолько поглощен беседой со своим умирающим товарищем, настолько внимательно выслушивал его советы, что незнакомцу удалось подкрасться ко мне совершенно незаметно. Я вскочил на ноги и приготовился к схватке. Передо мной стоял высокий темноволосый, черноглазый мужчина с длинным и грустным лицом, окаймленным черной бородой. В руке у него была бутылка вина, а на плече висел короткоствольный мушкет, которыми обычно вооружены партизаны. Незнакомец даже не пытался снять ружье с плеча. Я понял, что это именно тот человек, о котором говорил мой погибший товарищ.
– Он уже отошел, – произнес де Помбаль, склонившись над покойным. – Его ранили, но ему все равно удалось убежать. Мне удалось обнаружить его и, насколько возможно, облегчить последние часы несчастного. Я соорудил подстилку из листьев и приносил вино, чтобы бедняга мог утолить жажду.
– Сир, – воскликнул я. – Благодарю вас от имени Франции. Я всего лишь простой гусарский полковник, но мое имя Этьен Жерар, а оно много значит для французских солдат. Могу я просить…
– Конечно, сир. Мое имя – Алоиз де Помбаль. Я – младший отпрыск древнего рода {144} . В настоящее время являюсь помощником партизанского вожака, известного под именем Мануэло, или Шутник.
О Боже! Услышав это признание, я схватился рукой за пояс, где должен был висеть пистолет. Но де Помбаль лишь усмехнулся.
– Я первый помощник Шутника, но в то же время его смертельный враг, – произнес он, расстегнул сюртук и стащил с плеча рубашку. – Взгляните на это! – воскликнул он. Спину де Помбаля пересекали багровые рубцы. – Вот что Шутник сделал со мной, с человеком, в чьих жилах течет кровь благороднейшего рода Португалии.
144
…древнего рода. –Имеется в виду видный государственный деятель Португалии XVIII века маркиз Помбаль.
Его глаза сверкали столь яростно, а ухмылка была такой зловещей, что у меня исчезли все сомнения в искренности этого человека. А сгустки крови на его спине были еще убедительнее слов.
– Десять человек присягнули мне, – продолжил португалец. – Надеюсь, что присоединюсь к вашей армии через несколько дней, а пока должен завершить кое-какую работенку. – Странная гримаса перекосила его лицо. Он сорвал мушкет с плеча и нацелил на меня. – Руки вверх, французская собака! – завопил он. – Подними руки вверх или я размозжу тебе голову!
Вы смотрите на меня с удивлением, друзья! Вы изумлены! Подумайте, насколько был ошарашен я неожиданной развязкой нашего разговора.
На меня смотрело черное дуло. Позади него мрачно горели черные глаза. Что я мог предпринять? Я был абсолютно беспомощен, поэтому покорно поднял руки вверх. В это мгновение лес вокруг нас наполнился криками и топотом множества ног. Зловещая орава выскочила из-за кустов. Десятки рук схватили меня. Я, обезумевший от отчаяния, снова стал пленником. Хвала Господу, что в моих руках не оказалось пистолета. Будь я вооружен, то выстрелил бы себе в голову. Тогда бы я не сидел рядом с вами и не рассказывал о давно ушедших днях.
Чумазые, заросшие волосами клешни потащили меня по тропе через лес. Подлец Помбаль указывал дорогу. Четверо разбойников тащили мертвое тело Дюплесси. Когда мы наконец выбрались из леса и достигли подножья горы, над головами стали сгущаться сумерки. Меня потащили дальше к стоянке бандитов, которая располагалась почти у самой вершины. Сигнальная башня из хвороста, добраться до которой стоило немало усилий, находилась прямо над головой. Лагерь партизан представлял собой несколько хижин, которые когда-то служили убежищем для пастухов. Теперь пастухи уступили место новым хозяевам. Меня связали и швырнули в одну из хижин. Тело мертвого товарища уложили рядом на пол. Меня мучила лишь одна мысль: как добраться до груды сухого дерева на вершине и поджечь ее. Неожиданно дверь открылась, и в хижину вошел человек. Я готов был вцепиться ему в глотку – это был не кто иной, как Помбаль. Двое разбойников сопровождали его, но Помбаль отдал им приказ выйти. Бандиты вышли и захлопнули за собой дверь.
– Негодяй! – воскликнул я.
– Тсс, – зашипел он. – Разговаривайте тише. Нас могут услышать. Моя жизнь поставлена на карту. Мне необходимо вам кое-что объяснить, полковник Жерар. Я желаю вам добра так же, как желал вашему погибшему товарищу. Там, в лесу, когда мы разговаривали, я увидел, что нас окружают. Вашей поимки невозможно было избежать. Промедли я еще мгновение – и я разделил бы вашу судьбу. Я решил взять вас в плен самостоятельно, чтобы сохранить доверие членов шайки. Вы должны понять, что у меня не было иного выхода. Не знаю, что у меня получится теперь с вашим спасением, но я попытаюсь.