Подземелье
Шрифт:
Да и его кратковременная радость куда-то улетучилась.
Ведь ничего на самом деле не изменилось. Да, он будет Стражем, потом, когда вырастет, но Охотником...Охотником он никогда не станет. Они всегда будут сильнее его. Этого никак не изменить. Не изменить даже тем что у него появились эти странные способности от одного Поглощенного ядра.
Он лежал, отходя от всего произошедшего и увиденного. Ровно до того момента, как о себе не заявил дикий голод, молчавший до сих пор.
Это отвлекло и его и маму от всех этих мыслей. Сжирая все, что было из съестного в шалаше, он успокоился. Голод был настолько лютый,
Однако за этот день произошло столько событий, как не происходило с ним и за год жизни.
А после этого…
После он вырубился. Почти как тогда в телеге, с той лишь разницей, что теперь он лежал на мягких пахнущих матерью и травами шкурах.
И где-то на краю сознания он услышал как пришел Драмар. Он узнал его по стуку посоха-клешни, постоянно отклацивающего свой своеобразный, неровный ритм.
Глава 30
Ралд, шаман, сидел в своем жилище. Все мальчишки получили свои метки, и теперь ушли. Его старуха, закончив нанесение татуировок, вновь погрузилась в свое оцепенелое неподвижное состояние. Чем больше лет ей шло, тем более погруженной в себя она становилась. Застывала, закрывала глаза, и могла сидеть часами в полнейшей неподвижности. Иногда даже пытаться прервать это ее состояние было бесполезно. Выходить из дома она стала редко и то, только по крайней необходимости, и есть стала все меньше и меньше. Не сказать, чтобы Ралда это сильно волновало. Если он когда-то и любил эту женщину, то уже не помнил этого, и уж точно он не узнавал в этой старухе ту бодрую веселую самку, которую выбрал себе в жены в молодости. К концу его жизни все потеряло цвет и вкус, многое стало просто безразлично.
Одно беспокоило Ралда, ему иногда казалось, что старуха поймала какое-то состояние просветления, которое было ему недоступно. Он чувствовал это бессознательно, инстинктивно, и никак не мог бы этого объяснить. А беспокоило лишь потому, что он тоже хотел почувствовать хоть на миг эту непостижимую отрешенность к окружающему миру, в которой теперь практически постоянно пребывала его жена.
Шаман встал. Прочь мысли. Пора за работу.
Как бы ему не хотелось еще посидеть в тепле, особенно после долгой дороги, нужно было сделать главное. Спустить цветы Предку.
Кряхтя, он вышел за полог, всколыхнув его своим телом, и направился в другой дом. Каменный дом, один из немногих в окружающих площадь строениях. Широкий и одноэтажный, - там жили его ученики, и сам Ралд проводил большую часть времени именно там. Пройти нужно было всего тридцать-сорок шагов. Но каких шагов...
Два ученика, один мальчишка-подросток, а второй уже взрослый гоблин — вышли ему навстречу.
Бутоны цветов шаман держал на шее, в мешочке.
Ученики подхватили старика под руки, и, помогая ему, провели внутрь, где усадили на каменную лавку плотно укрытую толстыми шкурами.
Тут он чувствовал себя лучше, чем дома, в компании безумной просветленной старухи-жены.
По углам комнаты лежали три циновки устеленных вязаными покрывалами. Шаман и его ученики спали прямо тут. Точно так же по бокам располагались полки с различными ингредиентами; от трав до частей животных.
В центре же располагался
Ралд приоткрыл мешочек. Бутоны, полностью закрывшиеся, почти не издавали запаха — это было хорошо. Если они начинали сладко пахнуть, значит начали понемногу гнить — у их этот процесс происходил очень быстро. Поэтому терять время не стоило.
По его знаку ученики убрали с пола большую шкуру, прикрывавшую плиту в полу с металлическим кольцом, за которое она и поднималась. Дружно взявший за кольцо, ученики с натугой во всем теле, и сопровождающим процесс грохотом, оттащили ее в сторону.
Открылся проход вниз из которого пахнуло лютым морозом. Лестница с стершимися от времени ступеньками вела вниз.
По телу Ралда прошлась волна дрожи от прикосновения этого морозного дуновения. Дальше начиналась самая нелюбимая часть его должности шамана.
Спуск к Предку.
Каждый раз спуск давался ему и так тяжело, а теперь, с каждым прошедшим годом еще тяжелее.
Помощники-ученики быстро накинули на него три плотных и толстых меховых накидки, и точно так же обмотали ноги. На себя же накинули по одной.
Проход вниз был достаточно широк, чтобы они могли все одновременно спускаться. Ученики подхватили шамана под руки и начали спуск.
Помощь их была совсем не лишней, потому что ступеньки были покрыты тонюсеньким слоем льда, поскользнуться тут плевое дело, особенно такому старику как Ралд.
Спуск был неглубокий, ступеней сорок, не больше и выводил прямо к широкому подземному тоннелю, шириной локтей десять, и столько же в высоту. С каждым шагом Ралду становилось все холоднее, несмотря на все слои мехов укрывшие его тело. У троих гоблинов вырывались изо рта облачка пара. Стены, пол, так же как и ступеньки, были покрыты тонким налетом льда, и слоем мелких кристалликов синего цвета.
Троица гоблинов сейчас находилась внизу, под главной площадью, на глубине сорока шагов.
Через несколько мгновений пути по проходу, зубы старика начали остукивать неровную дробь. Ученики держались. На них холод не действовал так сильно, молодые тела позволяли выдерживать эту нагрузку.
— Брррр... — выдохнул он.
Руки с мешочком задубели так, что разжать пальца казалось ему уже невозможным.
Из-за этого Ралд и не любил спускаться сюда, из-за лютого холода, который для его старого тела был невыносим.
Хоть это казалось и невозможным, но чем дальше они шли, тем холоднее становилось.
Внутри, в проходе, слышался неумолчный гул идущий от стен. Тихий и монотонный. И с каждым шагом он, как и холод идущий из глубины прохода, усиливался. Перепонки у всех троих будто аж трещали от этой вибрации в стенах, давление в ушах стало почти болезненным. Голова начинала раскалываться.
Ученики фактически тащили старика вперед, он лишь делал вид, что идет.
Тоннель шел не ровно и прямо, а немного, почти незаметно, но все-таки вниз. Троица спускалась все глубже и глубже. На этой глубине царствовала, не считая гула, тишина. Сверху, от племени, не доносилось ни звука.
Путь занял от силы несколько минут. Все оттого, что быстро идти тут было невозможно, холод сковывал ноги. Проход вел к небольшой пещере, скорее напоминавшей большую комнату, своими ровными стенами. Давление в ней было совсем невыносимым, а холод пронизывающим до самых костей.