Подземный мир и живая вода
Шрифт:
Богдан не совсем понял, что правильно делать в такой ситуации. Отступить и бросить друга, который за тебя вписался, плохо. Оттолкнуть Анджея, чтобы снова биться одному, хамски невежливо и верная смерть. Рубиться вдвоем против одного, ведь вызова на поединок не было? Только так.
Ласка включился в бой сразу же, как понял, что это не дуэль один на один. Из тех же соображений и Вольф схватился за корд.
Увидев, как по цепочке в бой вступают по-разному одетые люди, сразу три совершенно посторонних нетрезвых шляхтича выхватили
Круг зрителей не успел расступиться достаточно широко, чтобы дать место всем, кто пожелал сразиться. Из-за чего сразу в нескольких местах незнакомые люди поссорились друг с другом совершенно на ровном месте из-за сущих пустяков вроде толчка в бок или наступания на ногу.
Всего пара минут прошла с момента, когда мистерия превратилась в дуэль, до трансформации дуэли в массовое побоище, которое продолжало расширяться на весь двор, с поспешным бегством дам и переворачиванием столов.
Геркулес Раздивилл и Сигизмунд Старый остановить побоище не смогли, как ни орали. Каждый отдельно взятый шляхтич для себя решил, что остановится, когда остановятся остальные.
Станчик заиграл на своей лютне куплеты из мистерии про московитов.
Ну-ка запрягай медведя, ну-ка водки наливай,
Масленица наступила, ждут нас блин и каравай.
Выйдем мы на стенку стенка, рукавицы сунем в рот
Юшкой красною умоем сразу весь честной народ.
Нас никто не остановит, ну-ка, размахнись, рука,
И на шляхтича, и ксендза, и простого мужика.
Никого мы не боимся, ни князей, ни королей,
Ляхам, немцам и татарам раздаем всегда люлей!
Уже на третьем куплете все ясновельможные, шановные и даже худородные паны негодующе развернулись к шуту и, размахивая оружием, призывали его заткнуться подобру-поздорову.
— Под Смоленском вас не было, таких смелых! — крикнул Станчик.
Половина даже не поняла, о чем это он. Для столичного панства Смоленск это никому не нужный край земли где-то по ту стороны Литвы, где вечно лежит снег, и полудикие московиты запрягают медведей в сани-розвальни.
— Кто зачинщик? — громовым голосом крикнул Геркулес Радзивилл.
Вокруг отбивавшихся спиной к спине Ласки, Вольфа и Бенвенуто образовалось пустое место. Богдан и Анджей уже куда-то подевались.
7. Глава. Муж и жена — одна сатана
Когда на королевском пиру в Кракове началось массовое рубилово, из толпы выбрались к стенке двое простолюдинов. Ян-мельник и кто-то настолько незаметный, что успел отдавить копытами ноги пяти шляхтичам, а те подумали друг на друга.
Ян-мельник подошел к черту.
— Не хочу говорить, чтобы ты здравствовал, но мое почтение.
— И тебе мое почтение, раз уж ты можешь
— Говорят, у тебя сегодня сделка с покупкой души, и ты хочешь, чтобы она сорвалась. Тогда Люциус не выполнит условие, и ты его душу приберешь к рукам.
Черт посмотрел на Яна с нескрываемым удивлением.
— Тебе-то откуда знать?
— Слухом земля полнится, — развел руками Ян.
— Знал бы ты, как я от него устал за тридцать лет и три года на побегушках, — вздохнул черт, — Я бы душу сдал куда положено, а сам бы на его месте паном пожил. Сколько ему завидовал, эх! Но говори по делу. Грешник должен дать мне ценный подарок, чтобы выкупить свою душу. У тебя есть?
— Есть, но не совсем у меня…
— На площади в двух шагах от собора сидеть не буду, меня и так припекает уже. Внизу погребок есть, «У Смока», я тебя там подожду.
— Не жди, а тащи меня с собой. Заодно захвати жену сегодняшнего шляхтича. Видишь ее?
— Под третьим столом отсюда сидит. Ты и про жену знаешь?
— Знаю. Тащи. Только там дай сначала мне с ней поговорить.
— Что это? Где я? — Оксана только что сидела под столом на площади, и вдруг под ногами оказался деревянный пол, а над головой беленые своды.
— Ты не поверишь, — сказал Ян.
— Что? Ты?
— Твой муж — тот шляхтич, про которого говорил Твардовский. И он сговорился продать душу черту, чтобы тебя вернуть. Черт готов отменить сделку, но хочет поменять душу на что-то ценное.
— Тебе надо, ты и меняй, — Оксана всегда торговалась в сделках и всегда перечила мужчинам. Если они не короли, конечно.
— Даааа? — Ян поднял брови, — Ты же венчанная жена. Он за тебя душу продал. Твои ведьмовские штучки на мужа больше работать не будут. И черт будет следить, чтобы ты ему не изменяла.
— Ух ты блин. Ах он сукин сын! Пусти, я ему глаза повыцарапаю!
— Кому, черту?
— Богдану!
— А черт тебя через кровать перегнет и свечку подержит.
— Да чтоб его разорвало!
— Кого?
— Обоих!
— Давай по делу уже. Черт сидит за стенкой и готов принять за душу выкуп.
— Что я с этого буду иметь?
— Муж тебя будет иметь. Как раньше. Без всяких чертей. Просто аннулируешь сделку.
— Как раньше, это еще вопрос кто кого имеет. Что бы он там о себе не думал. Что хочет черт?
— Подарок, какой не купишь за деньги.
— У меня он есть?
— Не прибедняйся. Ты Твардовскому что-то такое несла.
— Ладно, не мое и было, — Оксана раскрыла левую ладонь.
На большом пальце тяжелой стороной к ладони красовался мужской перстень из темного старого золота, обмотанный шелковой ниткой.
Ян посмотрел на перстень сквозь пальцы.
— Что это?
— Наследство царя Соломона. Говорят, что демонов не вызывает, но я не проверяла. Возьмет черт в уплату вот этот перстень?