Поджигатель
Шрифт:
Ли Янь вздохнул:
— Нет. А что?
— Стол придется переставить. Плохо, когда свет падает со стороны руки, которой вы пишете. Кроме того, нужна вода и свежие цветы. — Детектив невольно посмотрел на горшок с засохшим растением, стоявший на этажерке возле окна. Горшок принадлежал бывшему хозяину кабинета, но после его смерти никто не удосужился увлажнить потрескавшуюся землю, и цветок погиб. — Очень, оч-чень дурной фэншуй. И еще потребуется сменить краску на стенах.
Ли
— Краска меня пока устраивает. Простите, но вам пора.
— Завтра я вернусь с детальным планом.
— О, вряд ли стоит так спешить. Вечером я переговорю с дядей.
— Дядюшка Ифу — мой давний друг. Я многим ему обязан.
— Не сомневаюсь.
Пожилой мужчина медленно двинулся к выходу. На пороге он оглянулся, обвел взором кабинет.
— Этот фэншуй не сулит удачи.
Выпроводив посланца дяди в коридор, Ли Янь возвратился в комнату детективов. Сидевшая там компания, включая Маргарет, встретила его лукавыми улыбками.
— Что ж, может, нам пообедать? — мягко осведомилась Маргарет.
— Она предлагает заместителю пообедать вместе, — перевела Лили, и коллеги Ли с интересом посмотрели на своего босса.
Ли Янь понял, что попал в западню. Американка оказала неоценимую услугу шефу и, косвенно, ему самому. По этикету, в точном соответствии с практикой гуаньси, он был в долгу. В конце концов, обед — не слишком высокая цена за подобное благодеяние, к тому же коллеги вряд ли позволят ему уклониться от расплаты. Ли медленно вытащил из поясного кармашка луковицу часов, щелкнул крышкой, бросил взгляд на циферблат.
— В общем-то у меня не так много времени. — Фраза прозвучала почти грубо.
Лили шепотом повторила ее по-китайски.
— Босс, — с упреком заметил У, — она заслужила большего.
Маргарет перевод не потребовался.
— Обойдемся без излишеств. Мне хватит и гамбургера.
Ли Янь понимал: выхода все равно нет. Мозг пронзила озорная мысль.
— О'кей. Есть одно местечко.
— Пойду предупрежу водителя, — вызвалась дама-констебль.
— Ни к чему, — остановил ее Ли. — Я сам сяду за руль. Увидимся через час. — Он учтиво распахнул дверь в коридор. — Прошу вас, мадам.
Лили обиженно поджала губы: ею опять пренебрегли. Но спорить было глупо.
— Пока! — на американский манер бросил У.
Возле двери Маргарет на секунду замешкалась, вспоминая нужное слово из разговорника, который она от скуки листала в полете.
— Цзайцзянь! До встречи.
Ответом ей был добродушный смех и хор голосов:
— Гуд-бай, леди!
II
Усевшись
— По словам Лили, детективы сказали, что специалиста по фэншую прислал ваш дядя.
— Это так. — Ли не хотел развивать тему, но попутчица проявила характер.
— Значит, сейчас фэншуй не в почете?
Он пожал плечами.
— Официального запрета не существует. Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь.
— Какой позор. Ведь вы же, китайцы, его и придумали. Лекцию, что я прослушала в Америке, читал ваш соотечественник. Если не ошибаюсь, практика фэншуя берет начало в обрядах древней религии даосизма?
— Что заокеанскому китайцу известно о даосизме? — В голосе Ли звучало пренебрежение.
— Думаю, больше, чем вам.
Ли Янь с досадой посигналил забывшемуся велосипедисту.
— Даосизм… Понятие дао в буквальном смысле означает «путь». Философ Лао-Цзы учил, что человек должен занять в мире свое место, причем сделать это без всяких усилий, естественным образом, не нарушая существующей в природе гармонии. Когда каждый находится на своем месте, люди начинают осознавать ответственность за собственные поступки, ведь для всякого действия есть равное ему по силе противодействие. Любой шаг имеет последствия.
Слушая, Маргарет внезапно поняла, что постулаты древнекитайской философии напрямую связаны с проблемами, о которых говорил Боб Уэйд: с особенностями китайского общества и с тем, как они отражаются на мышлении его граждан; с подчинением интересов личности интересам коллектива; со взаимной зависимостью всех живущих.
Как бы прочитав ее мысли, Ли Янь продолжил:
— Разумеется, это не только наша философия. О том же рассуждали и лучшие умы Европы: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый является частью материка, частью великой…»
В памяти Маргарет всплыл урок английской литературы: «Смерть каждого умаляет и меня, поскольку я частичка человечества; вот почему никогда нельзя сказать, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
— Конечно, Джон Донн писал в Англии XVII века, — сказал Ли. — Но он наверняка черпал свое вдохновение из трудов древних китайских мудрецов.
Маргарет не сумела скрыть изумления.
— А разве в Народном университете общественной безопасности изучают поэзию Джона Донна?