Поэмы (1922-февраль 1923)

Маяковский Владимир Владимирович

Дрожи конец тоже.

То, что Окончилась бойня.

осталось Веселье клокочет.

1530 Смакуя детали, разлезлись шажком.

Лишь на Кремле

поэтовы клочья

сняли по ветру красным флажком.

Да небо

попрежнему

лирикой зв_е_здится.

Глядит

в удивленья небесная звездь -

затрубадур_и_ла Большая Медведица.

1540 Зачем?

В королевы поэтов пролезть?

Большая,

неси по векам-Араратам

сквозь небо потопа

ковчегом-ковшом!

С борта

звездолётом

медведьинским братом

горланю стихи мирозданию в шум.

1550 Скоро!

Скоро!

Скоро!

В пространство!

Пристальней!

Солнце блестит горы.

Дни улыбаются с пристани.

ПРОШЕНИЕ НА ИМЯ......

ПРОШУ ВАС, ТОВАРИЩ ХИМИК,

ЗАПОЛНИТЕ САМИ!

Пристает ковчег.

Сюда лучами!

Пр_и_стань.

1560 Эй!

Кидай канат ко мне!

И сейчас же

ощутил плечами

тяжесть подоконничьих камней.

Солнце

ночь потопа высушило жаром.

У окна

в жару встречаю день я.

Только с глобуса - гора Килиманджаро.

1670 Только с карты африканской - Кения.

Голой головою глобус.

Я над глобусом

от горя горблюсь.

Мир

хотел бы

в этой груде г_о_ря

настоящие облапить груди-горы.

Чтобы с полюсов

по всем жильям

1580 лаву раскатил, горящ и каменист,

так хотел бы разрыдаться я,

медведь-коммунист.

Столбовой отец мой

дворянин,

кожа на моих руках тонка.

Может,

я стихами выхлебаю дни,

и не увидав токарного станка.

Но дыханием моим,

1590 сердцебиеньем,

голосом,

каждым острием издыбленного в ужас

волоса,

дырами ноздрей,

гвоздями глаз,

зубом, исскрежещенным в звериный лязг,

ёжью кожи,

гнева брови сборами,

триллионом пор,

дословно -

1600 всеми п_о_рами

в осень,

в зиму,

в весну,

в лето,

в день,

в сон

не приемлю,

ненавижу это

всё.

1610 Всё,

что в нас

ушедшим рабьим вбито,

всё,

что мелоч_и_нным роем

оседало

и осело бытом

даже в нашем

краснофлагом строе.

Я не доставлю радости

1620 видеть,

что сам от заряда стих.

За мной не скоро потянете

об упокой его душу таланте.