Шрифт:
Поэма о небе
Помолись за погибшего в небе,
Горьких чувств от друзей не тая…
Говорят, есть поэма о хлебе,
Есть о небе и эта – моя.
автор
Небо, ты близко и ты так далеко!
Небо, ты низко и ты так высоко!
Прячешь загадок нимало
И открывать тайны твои нелегко!
Небо, ты радость и ты наша беда!
Небо –
В небе ломаются крылья
И сыновей прячет земля навсегда…
Из песни о небе
––
Не вдаваясь подробно в детали,
Наших предков не сложно понять:
О летании люди мечтали,
Что ж мечту, ведь её не отнять.
Заточить невозможно в темницу,
Наговором дурным не сгубить.
Для неё не преграда границы,
Разве что её можно убить
И, случалось, не раз убивали, -
Инквизиции жуток закон,
Только зря всё, о небе мечтали
Галилей, Аристотель, Ньютон.
Ах, мечты, если б в срок им всем сбыться!
Пыль веков оседает во мгле.
Ну, зачем людям в небо стремиться!
Мало ль места им здесь, на земле?
Что нашли они в бездне чернильной,
Где не видно ни дна, ни конца?
Там итог – только камень могильный,
Да разбитые чьи-то сердца.
Но попробуй внимательно вникнуть
И поймёшь, ведь не каменный век,
Что желание в тайну проникнуть
Выше смерти – таков человек.
Небо с мужеством многих сдружило,
Но, оставив немногих в живых,
На алтарь своих тайн положило
Больше жизней, чем в войнах иных.
––
Нынче небо для многих открыто.
В небе чище и ярче заря.
С колокольни «смерд гнусный» Никита
Прыгал, кажется, вовсе не зря.
Нет, конечно. Но вот ведь досада!
Власти сделали всё, что могли:
Аппарат у церковного сада,
Отслуживши обедню, сожгли.
Но решили, что этого мало,
С плеч главу – и душа к небесам!
Тело ж смерда, чтоб зря не пропало
На съедение бросили псам.
Помолились немного, ну, ладно!
Повздыхали, а мог бы ведь жить.
Что же, будет другим неповадно
С сатанинскою силой дружить.
Только память от смерда осталась.
Был наказан «конструктор», как тать*.
Да, нелёгкая доля досталась
Тем, кто раньше стремился летать.
* Разбойник. В те времена приговор для них был один – смерть.
1695 год.
«Караул, –
Государево дело хочу!»
Бросил оземь** с размаху шапчонку
И сказал: «Как журавль полечу!».
** На землю. (старославянское выражение).
И в известном стрелецком приказе,
Куда стражник беднягу привёл,
От восторга летанья в экстазе
Объявил, что крыло изобрёл.
Повезло мужику как-то сразу
Лишь сказал про полёт журавлей,
И казна, повинуясь приказу,
Выделяет «осьмнадцать рублей».
Ну, мужик! Ну, арап! Ах, негодник!
Небывалые раньше дела!
За такие-то деньги сегодня –
Тут и мышь бы гору родила.
Сколько средств мужичонка истратил
Нам конечно теперь не узнать,
Только крылья он сделал, приладил
Их на руки и начал махать.
Но дебют мужику не удался,
Что для первых – нередкий удел.
Сколь конструктор взлетать ни пытался –
Ни на метр от земли не взлетел.
В людях есть что-то, чем они схожи.
Никому не уйти от судьбы…
«Для летания крылья не гожи»,
Как не гожи они для ходьбы.
Так комиссия твёрдо решила,
Будешь спорить – в стрелецкий приказ!
А ещё объявить поспешила
О событьях прошедших указ.
Предлагалось – «и так тому быти» -
Без веления сверху простить
«Батогами конструктора бити,
И ущербы казне возместить».
Как с ущербом там было – не ясно,
Повезло, что остался живой.
Понимал мужичок, знать, прекрасно:
Поплатиться бы мог головой.
––
1731 год.
Когда ветер на трассе попутный,
То быстрее летит самолёт.
Из Рязани подъячий Крякутный
Собирается в первый полёт.
Удивлённо зеваки галдели:
Не взлетит! А взлетит – не догнать!
Шить поганый свой шар три недели,
Чтоб на нём себе шею сломать?
Он конструктор и он испытатель.
Что ж, осталось проверить расчёт.
Знал бы этот рязанский мечтатель,
Что в историю сразу войдёт!
«Полетел! Деревов уже выше!» -
Во весь голос звонарь заорал,
И с церковной некрашеной крыши
Вдруг свалился и… шею сломал.
А смельчак – ничего. Вот умора!