Весенний дождь, ты о мечте поешь.У речки стала розовее глина.На тополях серебряная дрожь,В орешнике увяла паутина.Мы уезжаем и лучей не ждемИ в поезде увидим через окна,Как гладь пруда исколота дождем,Как на поля спускаются волокна.А каблуки высокие в песке,И локоны повисли виновато,Но на мосту — на маленькой доске,Все улыбнулись перед аппаратом…Мы не видали ни шмелей, ни птиц —Дождливый день, холодный, невеселый.Дробился в отраженьи острый шпицСтоящего вблизи костела.Мы маков поискали у межиИ бледных незабудок по болоту.Веселый дождь, ты крылья развяжиИ помоги смешному перелету…На каждой ветке радужная нить,А на душе беспомощно и больно —Мы городское счастье пропуститьБоимся
и торопимся невольно…Но если там мы тоже не найдемТого, что здесь беспомощно искали,Опять за этим полем и дождемЯ возвращусь без грима и вуали…28.5.1930 «Ночные птицы»
В ЛЕСУ
Сосновой радостью и мощьюЕще весенний воздух нищ…Дорога в лес ушла на ощупь,Не задевая корневищ.Но, вытянув вперед ладони,Опять иду на произвол,И снова нежно пальцы тронет,Уже чуть-чуть нагретый ствол.Как в прошлый год — я за подачкой.За новой рифмой, за живой.Смотреть, как мертвых листьев пачкиОпять пришпорены травой.Тут не видна уже дорога,И я брожу, брожу с утра.Чтоб серых бабочек потрогать.Таких же серых, как кора.А возвратившись, без усилья,Без горечи и без заботК бумаге приколоть не крылья,А только первый их полет…1930 Головина Алла. Городской ангел. Брюссель, 1989
«В этом мире, где много печали…»
В этом мире, где много печали.Где тоска, как крыло за плечом,Мы с тобою молчали, молчалиИ не смели спросить ни о чем…Мы ни с кем не делили тревоги,Мы дрожащих не подняли век.Как распятье, чернели дороги.Разводящие счастье навек.Только раз от безвыходной муки.Как голодную легкую плеть,Прямо к небу я подняла руки.Чтоб над злыми годами взлететь.И сквозь дымный и розовый вечерОблака пролегали мостом.Чтоб безвольные нежные плечиЯ опять осенила крестом.Чтоб сквозь сон примелькавшихся будней.Где расставила вехи тоска,Ты бы верил все безрассудней.Что желанная встреча близка.1930 «Городской ангел»
НЕРУКОТВОРНАЯ
Я нынче память о тебе затрону —Твой темный лик, издревле близкий нам.Твою сестру — Сикстинскую МадоннуНе носят, как тебя, по деревням.По галереям ищут в каталогеУсловный номер безмятежных глаз.А ты сама проселочной дорогойВ степной глуши разыскивала нас.Скорбящая над праздничной толпою,Доступная кликушам и слепцам,Ты проплыла когда-то надо мноюПо полотняным вышитым концам.Кричали дети, причитали бабы,В ландо вздыхали тюль и чесуча,И ты коснулась благостно и слабоБеспомощного детского плеча.И мальвы в косах распускались пышно.Подсолнечники пели и цвели,А ты летела черной и неслышнойПо розовому цветнику земли.И где музейной красоте боротьсяС нездешней благостью и унимать тоску,С нерукотворной ночью из колодцаЯвившейся больному мужику…1930 «Городской ангел»
«Весна у нас на витрине…»
Весна у нас на витрине.Подстрижена и чиста, —Модное платье сине,И красят оба моста.И дымные фабрик сетиПоймали солнечный шар,И хоть не смуглеют дети,Но плавится тротуар.А небо висит на рее —Поломанное крыло…Тепло, как в оранжерее.Беспомощно и тепло.Ползет с потайных задворокСмешная моя тоска.Как стружки яблочных корок,Над городом облака.Поставив мольберт-треножник,В толпу внеся табурет.Их краски найдет художник,И воспоет поэт.Но по домам чердачным,С наброском с глазу на глаз,Найдет он, что неудачно,В сотый, наверно, раз.Будет мертветь в полетеКаждый весенний тон,К небу в плавном полетеВзвился вокруг бетон.И если я снова плачу,И больше надежды нет,Значит, опять на дачуПора покупать билет.«Вилла „Надежда“»
ВЕСНА У НАС НА ВИТРИНЕ
(2-й вариант)
Жарче печи и крепче — засов!Мы сегодня во власти зимы,Черепаховым гребнем лесовСедину подкололи холмы.Отшумели
на крыше дожди,Истрепали голодную плеть,Ты не стой у окна и не жди,Ты уже опоздала лететь.За чертой неживой полосыУж давно треугольники стай,Ты боялась осенней росыИ в морозы — не улетай.Ну куда же, куда же одной,Наверху, не узнавши дорог,Уходишь, разминувшись с весной.Через наш позабытый порог?1930 «Вилла „Надежда“»
В КИНЕМАТОГРАФЕ
Музыка рыдала виновато:Счастье, счастье, ты приходишь поздно!..Млечною дорогой аппаратаНа экран спускались кинозвезды.И сияли райскими лучами,И звенели голосами меди,В темноте за женскими плечамиВолновались бледные соседи.Погружались на мгновенье в Лету,Покупали храм и колоннаду,Приглашали шепотом к буфетуНа антракте выпить лимонаду.Шли легко вверху, над облаками,Не боясь ни смерти, ни разлуки,И сжимали влажными рукамиЧьи-то подвернувшиеся руки.Счастье шло от вздохов вентилятора,На экране волновалось море,В коридоре райского театраВыметали служащие горе…Саксофон архангельской трубоюПодтверждал видения легенды…Кто б ты ни был — это мы с тобоюЗамыкаем свадьбы хэппи-энды.1931 «Городской ангел»
БАБЬЕ ЛЕТО
Веселой лени голос призывней,И нет печали. Нет давно тоски.Ленивым летом, в полдень, после ливнейВ зените нитей никнут пауки…Из сердца тянут солнечные клещиПоследних слез — невыплаканный след.Как выцветают бабьим летом вещи,Но в складках платья неподвижен цвет.А на стене за стеклами отсветыИ северный незрелый виноград.Над сеткой легкие ракетыОткидывают мяч назад…Жужжит истомы тайная тревога,Но это просто и не в первый раз,Что глаз зовущих слишком, слишком много,Отяжелелых и незорких глаз.Пусть дрожью обволакивает вечерИ липко лягут нити на плечо,Так сладко дрогнут в ожиданье плечи,Почуяв свой рассчитанный скачок…Завяли шкурки лопнувших каштанов,Но легким лаком тронуты плоды,И грусть проходит по стопам тумановНад серым сном густеющей воды…1931 «Ночные птицы»
4 АПРЕЛЯ
(Юбилейная поэма 1922–1932)
Веселый апрель — это чудный момент,Повсюду пасхальная чистка…Конечно, герой наш — брянский студент,Конечно, она — гимназистка…Она называла Тшебову тюрьмой,Любила кровавые драмы.Студент прикатил отъедаться домойПод крылышко любящей мамы.Ему нипочем небосвод голубой,Что воды бурлящие смелы…Она же в апреле являла собойТип Лизы, Татьяны и Бэллы.Они по болезни учились года.Которые были излишни,За них хлопотали родные всегда,Когда распускалися вишни.Он свыкся в Брно со своим уголком,Она же — с бараком и классом,Его называли всегда индюком,Ее — иногда папуасом.Уже зеленела повсюду трава,На ферме гнусавили птицы.При встрече студент улыбался едва.Она опускала ресницы…Законов порою обычай злей —Их смертью судьба не венчала,И чинно справляют они юбилей,Десятый уже от начала.«Ночные птицы»
Ее прислали образцом ковровДля скверов и для нового бульвара,И облако над выставкой домовЛегло как штемпель лучшего товара.Пусть пошлины бывают тяжелы —Сейчас надежды в небывалой моде.И вот вокруг — легки и веселы —Все говорят о счастье и погоде.Ведь за травою новые сортаИных чудес, но той же самой фирмы.Уже сирень изящно завитаИ рекламирует модель для ширмы.И молодость почти не чует ног,платя вокруг немыслимые дани,когда листает солнца каталог,где лучшие сорта свиданий.И как не верить в новую игру —В рифмованные небылицы.Когда кашне трепещет на ветруВ том месте, где крыло у птицы.1930