Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

Глинка Глеб Александрович

«Густые облака, как лужи крови…»

Густые облака, как лужи крови, Пролиты нынче в темных небесах, И сумрак неводом тумана ловит Снопы сырые мертвого овса. Моя избушка крайняя в деревне. Мне кажется, я здесь живу давно, И мир неведомый, старинный, древний Ко мне вползает в ветхое окно. Медвежья шкура на кровати жесткой И закоптелый образ на стене, Здесь пахнет медом, яблоком и воском, Всё тихо, точно в сказке иль во сне. К избушке подступает бор сосновый, Осенний воздух влажен и смолист. И весь я тут, крепка моя основа Из цельных бревен и простых молитв.

В

ЛЕСУ

Так дико завывает осень, И, накрененные слегка, Стволы качающихся сосен Гнетет нездешняя тоска. И кажется, что в целом свете Есть только потемневший лес Да резкий и свистящий ветер На застывающей земле. А промерзающее сердце, Позабывая жизни плен, Мятется в ошалелом ветре На умирающей земле.

НА ЛЕСНОМ КОРДОНЕ

Эти лесные громады, Эти глухие края — Здесь заплуталась когда-то Робкая юность моя. Корни раскинули жадно Мохом поросшие пни. Здесь и темно, и прохладно В самые жаркие дни. Здесь глухариные зори. Клочья тумана седы. Здесь на сыром косогоре Стынут медвежьи следы. Здесь над болотной трясиной, Листьями окружена, Сквозь поредевший осинник Бледная смотрит луна. Много заросших дорожек… И обращен на закат Подслеповатых окошек Остановившийся взгляд. В хижине тихо и бедно. Мир постаревший, родной. Время совсем незаметно Где-то летит стороной. Может быть, не было вовсе Улиц, трамваев, огней… Были медведи и лоси, Были тока глухарей. Годы трудов и стараний. Счастья багаж невелик: Ворох любимых писаний, Горы прочитанных книг. Запах полыни и сена Страстно вдыхаю опять. Знаю, вернусь непременно В эти края умирать.

ПРИВАЛ

Я пережил всё это снова — Сложил в овражке, где кусты, Вязанку хвороста сухого, Немного сена, бересты. Поджег — и пламя заметалось. Глаза колючий ест дымок. И легкая в ногах усталость, И запах дегтя от сапог. Сухие листья сыплет осень. Блестит спокойная река. И солнце, и иголки сосен, И перистые облака. Всё тихо. Веет лесом старым. Орешник ржавчиной покрыт. Костер огромный пышет жаром И чайник весело кипит.

НА РЕКЕ

Сухие опавшие листья По склону оврага шуршат, Как шкура огромная лисья — Осеннего леса наряд. Поникшие гроздья рябины И ветра пронзительный свист. Качнется верхушка осины, Закружится сорванный лист. Бродить здесь, дороги не зная, И выйти к холодной реке, Следы сапога оставляя На влажном и мягком песке. Поднимутся утки станицей — И треснет удар над водой. За мертвой распластанной птицей Дым стелется лентой седой. Неловко в растянутой сетке Застрянет пуховый комок, Закапает густо и редко Остывшая кровь на сапог. Далекие смутные звуки, В ушах после выстрела звон. И дрогнут намокшие руки, Вставляя блестящий

патрон.

ПРОМАХ

Вода блестящая, как деготь, Болота ржавого покой. Стволы ружья приятно трогать Нетерпеливою рукой. Кофейный пойнтер средь осоки Мелькает. Прихватил. Ведет И стал у кочки близ дороги, Я приготовился: вперед! Из-за куста, как ветер быстрый, Мелькнул серебряный бекас… Ударил одинокий выстрел, Вдаль раскатился и погас. И тихо всё. Собака снова Идет и ищет. Я смущен. Вдали синеет бор сосновый. В руке зажат пустой патрон.

НЕУДАЧА

Еще вспоминают о лете Ряды заколоченных дач. Как много бывает на свете И радостей, и неудач. Добраться бы к речке скорее, Пройти только этот лесок. Спадает, подкладкой белея, Осиновый желтый листок. Чирки пролетели высоко. Тяжелая стынет вода. Три кряквы видны у осоки, — Ползу осторожно туда. Прицелился, в землю врастая; Беспомощно щелкнул курок… Треск крыльев поднявшейся стаи И дрожь подкосившихся ног. Темнеет холодная речка, Доносится филина стон. Вся жизнь — как сплошная осечка, Пустой, отсыревший пистон.

ОДИНОЧЕСТВО

Снег первый, нежный легче пуха Летит на голые поля. Иду, и под ногами глухо Стучит остывшая земля. Я сам бежал сюда от страстных Любимых рук, и вот один Брожу с ружьем в просторах ясных Средь вечереющих равнин. Теперь мне не горька утрата. Жизнь стала проще и ровней. Я даже не хочу возврата Так быстро промелькнувших дней. Скорей туда, простясь с мечтами, Где листьев шелест, сосен стон, Где обнаженными ветвями Качает почерневший клен. Лес полон шорохов и хруста, И резок ветер в октябре, А в сердце холодно и пусто, Как в лисьей брошенной норе.

«Лесная глухая дорога…»

Лесная глухая дорога На много неведомых верст. Веселая в сердце тревога. Река и бревенчатый мост. Что может быть лучше и слаще, Чем неба осеннего звон И шепот таинственной чащи – Береза, и липа, и клен. За это охотно надолго Все блага земные отдашь. Висит за плечами двустволка И треплется старый ягдташ.

ОХОТНИЧЬИ СТАНСЫ

Звериные древние силы Живут в нас с неведомых пор. Нам песни охотничьи милы, Нам дорог природы простор. Как только позволит работа, Уходим мы в глушь без дорог. Нам влажные губы болота Целуют подошвы сапог. Ночами тревожными яро Сражается ветер с костром. С нас летнюю бронзу загара Смывает осенним дождем. Мы с гончими зиму встречаем. В морозном, застывшем лесу Собаки преследуют с лаем По свежему следу лису. Нам сосен понятно молчанье. Холодная брезжит заря… Весной, затаивши дыханье, Мы слушаем песнь глухаря. Нам лес открывает объятья. Для нас зеленеют поля. Огромное, дикое счастье Дает своим детям земля.