Поглощенные Грешники
Шрифт:
— Для тех, кто только что присоединился, у нас срочные новости, — говорит она, перекладывая бумаги. — Подтверждено, что тело, найденное сегодня утром на берегу озера Клэм в Атлантик-Сити, принадлежит Мартину О'Харе. В последние недели он попал в заголовки газет после того, как его казино и бар сгорели при неизвестных обстоятельствах, — репортерша замолкает с серьезным выражением лица. — На данный момент неизвестно, связаны ли эти два инцидента.
Моя голова плывет в противоположном направлении от желудка. Горячее, липкое онемение
Мартин О'Хара — мертв. Губы репортерши шевелятся, но я больше не слышу, что она говорит из-за ревущего шума в ушах. Звуки стихают, когда душ выключается. Теперь я чрезмерно осведомлена о том, что происходит в ванной позади меня. Шелест полотенца. Поворот крана. Когда дверь открывается и влажный жар касается моего затылка, я с трудом сглатываю.
— Мартин О'Хара был найден мертвым в озере Клэм, — это не похоже на мой голос. Он слишком спокоен, слишком противоречит бешеному пульсу в моем теле.
Пока мои глаза прикованы к экрану, мое внимание приковано к Рафу, который выходит из-за дивана и идет к барной стойке. Он наливает водку молча.
— Правда? — от звона кубиков льда у меня закладывает уши. — Я оставил его не там.
Жар покалывает мою кожу так, что мне хочется сорвать с себя одежду. Охваченная паникой, я вскакиваю на ноги, но когда ударяюсь голенями о журнальный столик, понимаю, что далеко не уйду. Я опускаюсь обратно на диван, позволяя мягким подушкам утянуть меня в ад.
— Ты это сделал?
Теперь тишина причиняет боль. Спокойствие Рафа не дает мне покоя и заставляет меня проверить все выходы. Вместо того чтобы бежать к одному из них, я перевожу взгляд на него.
Он подсвечен окном, на нем нет ничего, кроме татуировок и низко повязанного полотенца вокруг пояса. Его глаза встречаются с моими поверх ободка его стакана с водкой, сверкающим как море за ним. Капля воды стекает по его груди, и он вытирает ее прежде, чем она достигает пупка. Я смотрю на руку, которой он воспользовался. Она еще больше разбита, чем вчера.
— Это напомнило мне, что я привез тебе сувенир.
Мои плечи напрягаются. Раф исчезает из виду, а когда подходит к спинке дивана и опускает на мои колени маленькую коробочку, я смотрю на нее.
А потом вскрикиваю.
Я вскакиваю, переваливаюсь через журнальный столик и, пошатываясь, направляюсь к двери.
— Ты болен, — выдыхаю я, пятясь назад. Я видела подобное дерьмо в фильмах. Лошадиная голова на кровати. Череп на книжной полке. Чертов палец в коробочке из-под кольца.
Если не считать приподнятой брови, Раф — словарное определение безразличия. Он пристально смотрит на меня, затем наклоняется, чтобы поднять все еще закрытую коробочку, которая закатилась под диван.
Когда он открывает ее, я
— Пенелопа.
Когда я набираюсь храбрости и открываю глаза, меня встречает мрачное веселье и брелок для ключей, свисающей с его пальца. Он бросает его мне, и он приземляется у моих ног.
Я смотрю на логотип «Я Люблю Атлантик-Сити» в течение пяти неравномерных ударов сердца.
А потом мое беспокойство поднимается к горлу и выплескивается между нами.
— Я же говорила тебе не быть со мной милым, — выпаливаю я.
— Это стоило четыре доллара.
— Ты же знаешь, что я говорю не о гребаном брелоке для ключей.
Еще один удар сердца, и грубый смех Рафа трогает меня. Он проводит рукой по мокрым волосам, горечь затуманивает его глаза.
— Боже, Пенни. Спасибо было бы достаточно, — он допивает остатки водки, затем ставит стакан на барную тележку. — Я, по всей видимости, совсем с ума сошел? — бормочет он, вытирая рот.
Меня мутит, тошнота распирает меня, не оставляя места для других чувств, таких как облегчение.
— Ты убил его ради меня?
Он быстро смотрит на меня.
— Нет.
Я напряженно выдыхаю.
— Я убил его брата ради тебя. А потом мне пришлось убить Мартина, потому что в противном случае он приехал бы на Побережье, чтобы убить меня, — он наливает в стакан еще водки и задумчиво делает глоток. — Но вообще-то, да. Я и его убил ради тебя тоже.
— Почему?
— Мне не понравилась мысль о том, что другой мужчина хватает тебя руками за горло, — сухо говорит он.
Я стискиваю зубы, впиваясь ногтями в ладони.
— Я подожгла его казино.
— Семантика.
Я отворачиваюсь, потому что не могу вынести его взгляда.
— Ты считаешь, что я приношу неудачу, — я провожу рукой по лицу. — Ты даже не знаешь меня.
На этот раз его смех громче, с оттенком иронии.
— Ты, блять, понятия не имеешь, что я знаю.
Мы стоим так несколько минут. Он у барной стойки, а я смотрю на часы на камине. Каждое тиканье отдается в моей грудной клетке, словно отсчитывая время до того момента, когда мое сердце расколется пополам.
Я никогда не позволю этому случиться. Никогда не позволю этому мужчине приблизиться к моему сердцу. Ведь именно так поступают мужчины, не так ли? Они добры к тебе, пока это продолжается. Пока ты не перестанешь давать им то, что они хотят, а потом они становятся злыми. И затем они тащат тебя в переулок и все равно берут то, что хотели от тебя.
Кулон сверкает на моей влажной коже. Из всех возможных моментов, когда стоит думать о Мэтте, сейчас не очень подходящее время, но его слова все равно всплывают у меня в голове. Ты должна с самого начала четко обозначить свои намерения.