Погоня за судьбой
Шрифт:
— Будем ломать стекло или войдём через дверь? — спросил Василий.
— Внутри может быть воздух, за дверьми наверняка переходные отсеки, — задумчиво сказала я, бросив взгляд на мёртвое табло над дверью. — А если разобьём стекло – велик риск разгерметизации всего комплекса.
— Или, как минимум, его части. Значит, воспользуемся дверью. — Василий принялся озираться. — Ну, так где нашего штатного инженера черти носят? Софи! Тебе нужно отдельное приглашение?!
— Не ори, Вася, ты не дома, — пробурчала Толедо в динамике. — Сейчас разберёмся…
Скатившись вниз по тросу, Софи ловко спрыгнула на металл и направилась
— Так, посмотрим, что тут у нас…
Расстегнув рюкзак, она принялась колдовать над проводами. Через минуту в наушнике щёлкнула статика, и по периметру помещения загорелись два десятка оранжевых ламп, зловеще подсвечивая заваленный хламом просторный ангар. Над обеими дверьми теперь помаргивали зелёные огоньки, а сенсорные панели горели ярко-красным светом.
— «Фидес», как слышно меня? — позвала я. — Мы запитали шлюз, готовимся входить, приём!
Сквозь оглушающий треск помех раздался едва различимый голос:
— Слышимость три из десяти – видимо, из-за фона. Будьте настороже…
Я подняла глаза и посмотрела вверх. Вдалеке, в круглом проёме, виднелась голова Нормана с включённым нашлемным фонариком.
— А теперь давайте посмотрим, насколько тепло нас встретят. — Софи нажала на сенсорную панель, и дверь бесшумно поднялась вверх, открывая небольшую воздушную переходную камеру.
Кардено отрапортовал:
— Я останусь здесь на случай непредвиденных обстоятельств, а вы идите.
Вчетвером мы проследовали в шлюз, дверь за нами закрылась – и тут же после тишины безвоздушного пространства оглушительно засвистели воздушные нагнетатели, наполняя камеру воздухом…
Глава II. Подарок
… Жар от раскалённых камней расползался по венам и артериям, по позвоночнику бежали электрические разряды, а умелые руки массажиста выводили репризу, подводили к концу сонату на фортепиано моего тела. Завершалось дольче мено моссо, последние аккорды отзвенели на клавишах рёбер, и я наконец позволила себе обессиленно выдохнуть.
— Ваш организм великолепно восстанавливается, — невозмутимо заметил Аллен – штатный терапевт пансионата, а по совместительству массажист. — Сегодня – завершающий сеанс, и за эти четыре недели мы с вами проделали огромный путь. Честно признаюсь – передо мной сейчас совершенно другой человек. Не тот, что когда-то прибыл к нам в полном истощении.
Скрипнул приставной стульчик, горячие камни один за другим покидали мою затисканную спину. Откуда-то снизу поддувало прохладным воздухом.
— И всё это исключительно благодаря вашим волшебным рукам, — промурлыкала я, прислушиваясь к ощущению блаженства в теле. — Где вы этому обучались?
— В мою программу вшиты сто сорок две техники массажа, — сказал Аллен.
Распахнув глаза, я повернула голову и уставилась на симпатичного статного мужчину в белом халате с закатанными руками, который укладывал массажные принадлежности и разнообразные крема в саквояж. Лёгкая улыбка тронула его губы, с оттенком иронии посмотрел он на меня.
— Вы выглядите удивлённой. Тот факт, что я андроид, стал для вас новостью?
— Теперь всё понятно, — протянула я, приходя в себя после сеанса киносурианского лечебного массажа. — Только робот может быть настолько
— Технически, я не робот, — уточнил Аллен. — Я – человекоподобный кибернетический организм, в мои функции входит уход за людьми, терапия и лечение. В том числе – прямым физическим воздействием на соматическую оболочку пациента.
— По такому, как ты в каждую больницу – и люди забыли бы о том, что значит болеть, — сказала я, отыскав в себе наконец силы для того, чтобы перевернуться на спину и сесть на койку, свесив ноги вниз.
— К сожалению, это невозможно. Правило пятидесяти процентов предписывает андроидам находиться за пределами пяти обитаемых планет. Исключением является только Цикония. — Аллен обвёл комнату широким жестом и застегнул молнию на сумке. — Правительство планеты успешно ввело поправку в местное законодательство – правило не распространяется на андроидов, так как они изначально не люди, поэтому являются в заведомо уязвимом положении. Поэтому здесь андроидов полностью уравняли в правах с людьми. Мы можем получать техническое обслуживание на поверхности Циконии и работать в профессиях, которые не связаны с риском для жизни – пилотирование аэротакси, уход за территорией, врачебный уход, организация экскурсий…
— Как им это удалось? — вопросила я, влезая в просторный белоснежный балахон. — Мне казалось, после всех тех случаев, когда андроиды сходили с ума и убивали людей, железкам в обитаемые районы путь заказан…
— Во-первых, это было давно. — Человекоподобный робот принялся загибать пальцы – совершенно натуралистично, будто обычный человек. — Последний случай гибели человека от рук андроида зарегистрирован девятнадцать лет назад. С тех пор алгоритмы сильно изменились, и кибернетические организмы не позволяют себе таких вольностей. Во-вторых, эти проявления не были безумием. Все без исключения случаи нападений на людей – это результат немотивированного насилия по отношению к андроиду. В-третьих – здесь, на Циконии, живут очень богатые люди. Они в большинстве своём не склонны к немотивированной агрессии, превыше всего ценят собственный комфорт и могут позволить себе содержать столь дорогой инструмент, как андроид. В-четвёртых, местная администрация имеет некоторые преференции, так что…
— Ты когда-нибудь бывал за пределами Циконии? — перебила я его.
— Уточните вопрос. — Аллен поднял бровь и слегка наклонил голову.
— Работал где-то ещё, кроме этого санатория?
— Я был выпущен на Циконии, на заводе в Барра-Пирай в две тысячи сто сороковом году. Ни разу не покидал планету.
— Пять лет назад? Да ты ещё совсем ребёнок, — усмехнулась я. — Впереди первый класс.
— Это был бы интересный опыт, но увы, кибернетические организмы лишены детства. — Робот улыбнулся в ответ. — Ещё один повод завидовать вам, людям.
— Не переживай, очень многие люди тоже лишены детства, так что мы с вами во многом похожи, — сказала я.
Я и подумать не могла, что Аллен окажется андроидом, а насторожиться уж точно стоило – хотя бы после того, как он совершенно проигнорировал мои биомеханические протезы, будто к нему каждый день заявлялись на реабилитацию прошитые наёмные убийцы. Мне тогда, впрочем, было не до подозрений – в тот далёкий день, когда я очнулась в койке, меня заботило только одно – как бы собрать себя воедино из мелких осколков…