Погоня за судьбой
Шрифт:
— Да ты не переживай, тебе бритой даже лучше… Наверное. Мне просто не с чем сравнить… И шапочку я тебе дам, ухи не замёрзнут. Но вот скажи, это ведь ты сама себе сделала, да? Застрелиться пыталась?
— Да, — ответила я, села за стол и отвела взгляд.
— Зря. — Фёдор поцокал языком. — Костлявая тебя сама найдёт рано или поздно. Так пусть приложит для этого усилия. Зачем облегчать ей задачу?
Такая неожиданно лаконичная и простая мысль вызвала у меня улыбку, но мне нечего было ответить. Он прав – нужно просто жить дальше, однако это не так просто. Наши пути разойдутся, этот разговор уйдёт в прошлое и забудется,
— Так, а теперь вот что. Сейчас мы с тобой займёмся делами. Ты, вижу, оклемалась, поэтому самое время тебя подпрячь. Пошли. — Фёдор махнул рукой и вышел на улицу. Одевшись, я последовала за ним на крыльцо, возле которого стоял его скромный побитый временем внедорожник. Взгромоздившись на водительское сиденье, мужчина скомандовал: — Садись, поехали.
Я послушалась, и через пару минут мы уже катили по ухабистой колее в сторону леса. Меня так и подмывало спросить, куда мы едем, но мне, по большому счёту, было без разницы. Я, будучи в долгу, готова была выполнить все его пожелания. Разлапистые ели обступали машину в снежном хороводе, осыпая капот и крышу горстями снега, мотор урчал, словно сытый и довольный тигр, а я просто сидела и смотрела в окошко.
— Нам сегодня по плану нужно объехать четыре точки, — наконец нарушил молчание Фёдор.
— Что нас там ждёт? — равнодушно спросила я. — Будем выбивать деньги с должников?
— Ох и испорченный же ты ребёнок… — Фёдор приоткрыл окно и закурил. — Ты всё привыкла пушкой махать да морды бить, а реальная-то жизнь вокруг совсем из других вещей состоит. Вам, дамам и джентльменам удачи, с вашей профессиональной деформацией полезно хоть иногда настоящими делами заниматься…
Машина тем временем приближалась к аккуратной полянке, на которой стоял маленький деревянный сруб. С крыльца нам навстречу с улыбкой поднялся сухощавый старичок в тулупе и огромных валенках, в которых он буквально утопал и казался маленьким и тщедушным. Машина подкатила к крыльцу, и мой временный наниматель спрыгнул на снег. Старичок подошёл к Фёдору и заключил его в тёплые объятия.
— Что, Федя, сегодня твоя очередь, да? — прошамкал он, глядя снизу-вверх на казавшегося рядом с ним великаном Фёдора. Обратил ко мне доброе морщинистое лицо: — Помощницу с собой привёз, смотрю. Здравствуй, внучка, как тебя звать-то?
— Знакомься, дед Алексей, это Лиза, — с энтузиазмом ответил Фёдор. Затем повернулся ко мне и сказал: — Пойдём, не будем терять время.
Подняв створ багажника, он выудил оттуда наполненную продуктами коробку с импровизированной ручкой из изоленты и вручил её мне. Сам взял увесистый ящик с какими-то банками и кивком головы предложил следовать за ним. Затем перегрузил несколько ящиков уже без моей помощи – без второй руки от меня было пользы, как от козла молока, – и сдал меня старичку, который тут же увлёк меня за дом, к дровнице и попросил наколоть дров. По счастью, там стоял такой же механический дровокол, что и у Фёдора, и я вполне могла орудовать одной рукой, подсовывая поленья под лезвие и орудуя рычагом.
Переколов львиную долю имевшихся поленьев, я перевела дух, вернулась к машине и помогла Фёдору закатить в дом увесистый газовый баллон. Закончив на этом дела, мы отправились в дальнейший путь.
Лес остался позади, мы снова вышли в поле, и заехали ещё
Наша машина постепенно легчала, кузов пустел, а я удивлялась тому, как много вокруг тихих и незаметных людей, которые нуждаются в обычной человеческой помощи. Они словно испарялись, таяли в потоке времени, забытые, рассыпанные по этим глухим окраинам. Сколько их таких, пропавших без вести?
— Фёдор, скажи, им некому помочь, кроме тебя?
— Ну как это некому? Конечно есть, кому, — ответил Фёдор, выпуская в окно клуб дыма. — Вот сегодня я, а после праздников Сёма поедет. Потом Колян. Нас тут по округе целая община, помогаем друг другу, поддерживаем, потому что не на кого нам больше надеяться, кроме самих себя.
— А дети? У них что, нет сыновей, дочерей?
— А, ты про детей… Нравы нынче такие, плотоядные, — вздохнул Фёдор. — Дети уходят из дома и не возвращаются, их другой образ жизни сызмальства затягивает – городская зыбучая трясина с её бешеным темпом, тусовками до рассвета, шумом и уличными огнями. А старики остаются в одиночестве, пока дети гоняются за химерами. Ну, а кое-кто в этой погоне спотыкается и больше уже встать не может…
Мы приближались к последней точке маршрута – аккуратному одноэтажному дому на углу довольно обширного участка, огороженного приземистым, но крепко сбитым забором. Рядом с домом возвышался амбар, ворота были распахнуты, а возле входной двери беспокойно метался сгорбленный женский силуэт.
Как только Фёдор остановил машину, старушка подбежала к нам и взволнованно затараторила:
— Фёдор Иваныч, я уж не знаю, что делать… Ветеринар приехать не может! Наших никого не дозвонишься, а у меня Зойка телиться собралась! Батюшки, ну как же я одна-то справлюсь? Ну идёмте, идёмте скорее!
Переглянувшись, мы с Фёдором выскочили наружу и последовали за женщиной, устремившейся к амбару. Оттуда, из едва освещённого нутра, раздавалось жалобное мычание. Створ со скрипом отворился, и мы увидели лежащую на боку крупную бурёнку с белыми пятнами на вспухшем животе, едва укрытую холщовой попоной.
— Вот те раз… А я никогда роды у коровы не принимал, — пробормотал Фёдор и почесал затылок. — Что делать-то будем? Лизавета, ты в этом что-нибудь смыслишь?
Я лихорадочно соображала, пытаясь вспомнить подробности трёхлетней давности, когда мне довелось присутствовать на отёле коровки дяди Алехандро. В тот раз родовспоможением занимались двое здоровенных мужиков, процесс шёл тяжело, и телёнка спасти не удалось – он умер сразу после родов.
Я несколько раз глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в теле, и сказала:
— Надо постелить соломы, и побольше. А сверху накрыть какой-нибудь мешковиной. Чистая есть? — Я повернулась в сторону старушки.
— Есть, найдём! — ответила она и скрылась за воротами.
— И раствор марганцовки несите! — крикнула я вдогонку.
Корова повернула голову, оглянувшись на живот, и замычала особенно жалобно, а Фёдор воскликнул:
— Это мы вовремя приехали, ничего не скажешь!
— Вовремя – не то слово. Вот и воды отходят, — заметила я. — Надеюсь, всё пойдёт как надо… Ладно, по ходу дела разберёмся.