Поговори со мной
Шрифт:
Каждый раз, проезжая мимо заброшенных деревень, хочу верить, что жители покинули свои дома в поисках нереализованных возможностей, а не просто дожили век на одном месте, не предприняв попыток что-либо изменить.
– 14-
Телефон вибрировал, навязчиво-ненавистной дрелью прорываясь в сонное сознание. И вот свет снова обжег глаза, вспыхнув острой болью от случайного нажатия на кнопку выключателя настольной лампы. Источник ненавистного звука лежал рядом, издеваясь своей покорностью. На другом конце невидимого провода положили трубку, не дождавшись ответа. Звонила ОНА.
Ее одолевали
Он увидел сообщение о вине и улыбнулся. Тут же набрал ее и спустя несколько длинных гудков услышал плач. А в ответ – «Скоро буду!»
Жизнь полна сюрпризов и не всегда приятных. Она часто нас бьет по рукам длинной палкой, не боясь причинить боль и разбить пальцы в кровь. Мы, конечно же, злимся, ругаемся, прячем в сердце обиду, обещая поквитаться. Но, в конечном счёте, все равно признаем ценность урока, хоть и преподали его нам так не вовремя.
В центре перекрёстка стояла искореженная машина. Из салона шёл дым от сработавших подушек безопасности. Она стояла недалеко от места аварии, собирая в голове картину случившегося, рассыпавшуюся на тысячу мелких кусочков от внезапного удара.
Всего лишь мгновение. Какая-то жалкая песчинка времени. Вот чем измерялась в тот момент человеческая жизнь! Секундой меньше – две судьбы стали бы непересекающимися прямыми, секундой больше – биение сердец навсегда бы остановилось на том перекрёстке.
Каждое мгновение жизни неповторимое и такое хрупкое! Давайте ценить его, даже если оно чужое!
– 15-
Ты смотришь на меня с ухмылкой, время от времени ловко перемещая зубочистку из правого уголка губ в левый. Один глаз чуть прищурен, вздернута кверху бровь. Руки сложены в замок на груди. Твоя поза вызывающа, даже агрессивна. Кажется, будто в следующий момент резко дернешься в мою сторону и ударишь в живот коротким, хлестким ударом, после чего громко рассмеешься, смачно сплюнешь под ноги и разразишься отборной уличной руганью. Я жду этого, сжавшись, словно пружина. Но ты чиркаешь о коробок спичкой и прикуриваешь вытащенную из-за уха сигарету. Облако едкого дыма летит мне в лицо, вызывая лишь кашель и отвращение.
Я смотрю сейчас на тебя, того прежнего, дворового сорванца, через собственное отражение в зеркале. Помнишь, как это было? Шапка на макушке, руки в карманах, размашистая походка. Мы жевали целыми днями жвачку и ругались изощренно матом, играя в карты на лестничных площадках многоэтажек под звуки гитары и звон бутылок пива. Били стекла в школе поздними вечерами, подбрасывали под ноги уставших прохожих петарды, разрисовывали баллончиками с краской стены домов. Мы ставили себя выше других. Выше общественных норм, кем-то придуманных правил, личных убеждений. Мы были крутыми. КРУ-ТЫ-МИ!
Только все оказалось мыльными пузырями. Бах! И нос укололи холодные брызги разочарования. Ложные идеалы растоптаны снисходительной мудростью, прожитыми годами. Все ориентиры теперь напрочь сбиты.
Но можно же быть другим, веришь? Не снобом, но с изюминкой во взгляде. С той бездной, в которой тонут собеседники, когда ты начинаешь говорить. Нарочито небрежно, но правильно, красиво. Или решать проблемы без склок, рукоприкладства, ненужного насилия.
А знаешь, чего в нас тогда не было и, возможно, до сих пор нет? Ответственности. За сказанные слова, любые, даже самые нелепые, в порыве чувств. За поступки, включая необдуманные, шальные, словно пули. За выбор. Ведь каждый шаг – это океан возможностей и соблазнов. Вот что делает человека по-настоящему крутым!
– 16-
Интересно, что у тебя за окном? Через дорогу деревянные домики, между ними зеленый газон, идеально подстриженный, за невысоким белым забором стоит тошнотворно-приветливый парень с газетой под мышкой? Или огромные небоскребы, устремленные решительно в небо, сетка загруженных улиц, пятна желтых такси в бесконечно унылой пробке? А как погода? Светит яркое солнце, загоняя прохожих в прохладную тень от деревьев, или уже кружится в медленном вальсе листва, покрывая ярким ковром тротуары? Так много вопросов. Прости…
А у меня… Да ты прекрасно все знаешь. Сама же смотрела каждое утро, как в доме напротив, в этой отвратительно-серой глыбе, вспыхивал свет на кухнях, как сонные люди, кто в чем попало: в халатах на голое тело, в трусах, сразу в костюмах, – готовили завтрак, читали газеты, странно плясали. Так ты смеялась задорно! Помнишь, как просила бинокль? А я только ворчал, прикрываясь чужой частной жизнью. Сейчас же купил… Но тебя рядом нет.
Дождь идет. Ужасно противный. Ты такой не любила. С ним пришел в город холод. Все потускнело, померкло, скрючилось. Люди оделись в плащи и куртки, раскрыли черные зонтики. По улицам теперь ходят тени.
Я, между прочим, занялся делом. Считаю машины, которые курсируют за нашим окном. На белом листе блокнота я расписал все модели, веду строгий учет. Ты бы гордилась. Правда, возникла проблема с обедом. Холодильник пустой. Буду свободен ночью, тогда все куплю. По твоему списку, который нашел в кармане пижамы.
Знаешь, мне кажется, я скоро сойду с ума. В квартире оглушительно тихо. Пустота обнимает предательски нежно. Забравшись с ногами на широкий подоконник, отчаянно пытаюсь согреться. Но чашка, в которую минуту назад налил кипяток, ледяная. Разве такое бывает? Еще мысли упрямо скребутся, неприятно шуршат, навязчиво пугают. Говорят, что ты не вернешься. Что за вздор!
Ведь это не ты хлопнула дверью, прокричав на прощание, как тебя все достало? Не ты собирала вещи, из шкафа сгребая все подряд, нервно заталкивая в чемоданы? Не ты металась по квартире раненым зверем, пытаясь понять, что дальше? Или же…
И все же, что у тебя за окном? Может, напишешь?
– 17-
Здесь все по-другому. Как-то иначе. Не верится даже, что мир бывает таким необычным. Я вижу из окна зеленые шапки гор. Непроходимые джунгли. И море. Оно далеко, правда. Но мне достаточно знать, что, поймав у дороги такси, я через час буду бежать по песку, обжигаясь, навстречу прибою. Но если дождаться вечера, когда жаркое солнце наконец-то растает на горизонте, оставив в воде жирный след, на смену многоголосому шуму придет тишина. Не вязкая, словно трясина, а звонкая, сплетенная из полутонов разных звуков природы. Вокруг никого. Лишь километры опустевшего пляжа. И я. В обнимку с ворчливыми мыслями. Иногда с молчаливым тобой.