Поговори со мной
Шрифт:
Мы так сильно мучаемся от того, какой выбрать телефон, компьютер или машину, изучаем длинные списки характеристик, сравниваем бесчисленные параметры в поисках верного решения, что абсолютно истощаем себя перед действительно важными моментами, становясь чрезмерно простыми. Давайте усложнять там, где это по-настоящему нужно. Давайте быть добрыми. Расскажите еще раз о своих чувствах тем, кто с вами рядом. Почешите за ухом свою неугомонную живность. И не забудьте про десять рублей «на бухло» для бездомного. Мелочь же, а приятно. Вам, мне. Вселенной…
– 21-
Мужчины устают. Ломаются. И даже иногда сдаются. Причем
Мужчины сильные. Иногда кажется, что им все под силу. И все нипочем. Стоят себе спокойно, курят, медленно пуская в небо причудливые кольца дыма, пока в могучую грудь бьются несчастья и несправедливости обыденной жизни. Бьются вдребезги. Хрустят под ногами при каждом шаге вперед. В то самое светлое будущее…
И тут этот шнурок, представляете? Всемирный финансовый кризис так не расстраивал. Сразу же открывается бутылка виски, найденная в самом дальнем углу под мойкой среди литровых банок от кабачковой икры. Пыльная, но целая. Со стенок в морозильной камере отламывается лед. Все по фэншую. Чтобы потом шотландский благородный напиток в чистом виде под сопливую мелодраму пошел в расход. Безжалостно, до самого рассвета.
Или, подождите, под ногами хрустит все же стекло? Винно-водочное. А отражение в зеркале совсем не напоминает супергероя. Какой-то небритый и нестриженый мужик, в растянутых спортивных штанах, испачканной чем-то жирным майке, чрезмерно оттопыренной в районе живота. Он долго чешет затылок, а потом, шаркая, идет на кухню есть приготовленный мамой завтрак…
Мужчины устают и очень часто ломаются. Это правда. Кто-то внутри, другие снаружи. Одни перетянут рану бинтом и снова на передовую. А кому-то и года мало, чтобы прийти в себя. По больницам да вязаным жилеткам ходят. А с виду-то все как на подбор. С первого взгляда и не отличишь, не скажешь, что к чему.
– 22-
Вот интересно: мы сначала влюбляемся в человека, а потом обнаруживаем в нем качества, от которых мурашки по коже, или же все наоборот, эти самые черты характера или внешности настолько нас заводят, что в скором времени понимаем, что без их обладателя не представляем дальнейшую жизнь?
На часах давно за полночь. В комнате темно и тихо. Во всяком случае, я на это надеюсь, ведь яркость экрана ноутбука убавлена до минимального значения, да и музыка едва пульсирует в наушниках. Все равно поворачиваюсь и смотрю на нее. Непослушные волосы разметались по подушке, одеяло в надежном плену у ног. Спит, красавица.
Вечером она может уткнуться мне в бок и тихо засопеть. Но на вопрос, спит ли, всегда отвечает «Чуть-чуть», показывая соответствующий жест большим и указательным пальцами. Голос сонный, глаза закрыты. Но от себя никуда не отпускает, крепко обнимая. Когда она «чуть-чуть» голодна, прищуривается, если устала – подтверждает слова едва высунутым языком в правом уголке губ. Злится тоже «чуть-чуть», хмурясь и разговаривая сквозь зубы. Только вот для меня это уже не шутки. Это совсем не чуть-чуть. Это неожиданно обрушившееся цунами.
Еще она лучше всех улыбается. Хитрющей лисицей,
Терпение не ее конек, особенно если речь идет о подарках. Можно смело за месяц до дня рождения говорить, чтобы вытаскивала из шкафа спрятанный сверток, красиво упакованный и перевязанный цветной лентой с огромным бантом. Она, конечно же, сморщит носик и скажет, что рано. Тут надо согласиться и дать уже ей помучиться, ведь на следующий день все равно подойдет и спросит, не обижусь ли я, если подарок вручит заранее. Я редко бываю против.
Она удивительно разная: кокетка в кедах, леди за рулем, соня в пижаме и чемпион по рукопашному бою с вытянутой и сжатой в хрупкий кулачок рукой. Но это я узнал уже со временем.
– 23-
Утро отвратительно-серое. Промозглый ветер забирается под длинную куртку и мучает своими ледяными прикосновениями. На календаре какое-то число какого-то месяца. И понедельник, конечно же. Глаза чуть приоткрыты, мозг ещё спит. Поезд с невозмутимой скоростью несётся в осточертевшее настоящее, где ровно в девять прозвенит будильник, и начнётся унылая работа. Неважные встречи, кипы бесполезных бумажек, хмурые коллеги. Ты смотришь в окно, за которым мелькают окраины некогда любимого города, в который так стремился попасть, и тихо ненавидишь. Всё сразу: бессонную ночь, пьяные выходные, идеально выглаженный костюм, этот убогий красный корпоративный галстук, женщину, что напротив, жующую с самого утра вонючие чипсы. Всё твоё состояние толкает тебя только к одному – послать всё и всех далеко и надолго!
Бизнес-центр встречает тебя запахом свежесваренного кофе. Приятный аромат на мгновение тебя останавливает. Ты закрываешь глаза, глубоко вбираешь в легкие воздух и спустя какое-то время выдыхаешь. Вкуснотень!
Не сразу замечаешь и то, что картинка вдруг приобрела яркие цвета. Вокруг больше не серая посредственность, а люди, оказывается, умеют с утра улыбаться. Слышится смех, искренний, искрящийся. Уголки твоих губ непроизвольно тоже тянутся вверх. И в следующее мгновение ты тоже начинаешь смеяться над шуткой молодого бариста. После чего уже более бодрым голосом говоришь ему, что все, как обычно: капучино с коньячком, тёплый сэндвич с индейкой и ломоть хорошего настроения.
– 24-
Санкт-Петербург. Вечер пятницы. Невский проспект заполнен машинами. В такси рядом с нами на заднем сиденье смеется девушка, на ней элегантное платье, бусы из белого жемчуга, миниатюрной ладошкой она изящно прикрывает рот. Мужчина во фраке с бабочкой держит бокал шампанского и что-то рассказывает с улыбкой на лице. Шутит, наверное. Счастливые. Спешат в театр, оперу или на закрытую вечеринку для своих. А я пытаюсь напиться. В одной руке открытая бутылка виски, в другой – одноразовый пластиковый стаканчик. В носу до сих пор стоит запах гари. Он пропитал всю одежду, просочился под кожу. Кажется, теперь от него никогда не избавиться, сколько не три руки мочалкой, не стирай вещи. Возвращаться в невероятно далекое утро мне не хотелось, но фрагменты случившегося сами тащили туда. Так тянет ко дну тяжелый камень, привязанный к ногам…