Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем

— Готов? — шепнул он товарищу.

— Всегда готов!

— На счёт «три». Раз… два… три!

Луки хлопнули синхронно, через миг до ушей долетел резкий удар — чья-то стрела врезала по доспехам. Фраки задёргались, разворачивая коней, выхватывая пики из седельных гнёзд; не понимая, откуда их обстреливают, они бешено крутили головами. Тетивы вновь хлопнули по наручам, один всадник покачнулся, выронил оружие — ему повредило плечо, но зато он заметил стрелков — указал второй рукой в сторону зарослей, приглушённо замычал из-под кастрюли шлема.

— Сматываемся! — заорал

Олег, забрасывая лук за спину.

Макса не пришлось уговаривать — легконогий охотник помчался куда быстрее командира. Олег, заслышав позади стук копыт, похолодел: он не ожидал, что фраки прореагируют столь быстро. По скудным наблюдениям вырисовывался нехороший вывод: в отличие от раксов и триллов, чёрные всадники не озадачивают себя пленением врагов — они поступают намного проще. Теперь оставалось молиться: если не успеют добежать до засады, Аня останется вдовой.

Лес, как назло, очень подходящий для кавалеристов — реденький светлый сосняк без густых зарослей и буреломов. Во всю прыть скакать не получится, но догнать парочку наглецов плёвое дело — стук копыт за спиной приближался с неумолимостью топора палача. Олегу даже послышался шум воздуха, рассекаемого изогнутыми лезвиями чёрных пик. Проклятье! Вчера ему казалось, что с такой скоростью он ещё никогда не бегал, а сегодня уже устанавливает новый рекорд.

Сосняк обрывался резко, сменяясь густым лиственным лесом, заросшим кустами. Олег, разглядев впереди зелёную ветку, подвешенную на сухом сучке для ориентира, крикнул:

— Макс, не забудь подпрыгнуть!

Охотник ничего не ответил, но прыгнуть не забыл. Стальной тросик был натянут на высоте чуть менее метра: перескочить нетрудно, если про него знаешь — замаскирован отлично. Олегу не повезло. Нет, через трос перескочил, но, приземляясь, зацепился за толстую ветку кустарника и покатился по земле. Вскакивать не стал, чувствуя, что не успеет — враг дышит в затылок. Бросился дальше прямо на четвереньках, стараясь удалиться от ловушки хоть на несколько метров, чтобы не попасть под пику. Сердце съежилось от страха — ведь если трос не выдержит удара чёрного рыцаря, то жить осталось считанные мгновения.

Трос выдержал.

Обернувшись, Олег во всех деталях рассмотрел, как первый фрак налетел на препятствие, и понял — они вовсе не приросли к седлам. Чешуйчатый конь, зацепившись за трос, кувыркнулся через голову, при этом всадник ракетой вылетел из своего гнезда. По соседству покатился второй — отчётливо донёсся треск ломаемых костей. Третий попытался остановиться, но поздно — скорость немного погасил, но не более; это его не спасло от падения и последующего погребения под тушей огромного коня.

Оставшаяся тройка всё же успела осадить лошадей перед самым препятствиям. При этом они превратились в отличную мишень — стрелы часто застучали по доспехам. Три десятка лучников и арбалетчиков скрывались по кустам, сейчас они работали, как проклятые. Сколь ни сильны фраки и как ни крепка их броня, но всему есть предел — сумасшедший обстрел в упор им не выдержать.

Один успел послать коня вперёд, нащупал пикой трос, показывая животному. Конь начал через него переступать,

и в этот миг арбалетный болт пробил ему ухо. Зверь зашипел, будто рассерженный кот, медленно завалился на бок, придавив наездника. Тот, несмотря на неудобство, не сдавался, отчаянно пытался освободить пику из-под агонизирующей туши лошади. Олег, выхватив меч, подскочил к поверженному врагу, вбил клинок в длинную глазную щель глухой кастрюли шлема.

Ополченцы Дубина, расшвыряв свои дротики, вынеслись из зарослей, обрушились на врагов с дубинами и трофейными секирами. К тому моменту все фраки барахтались на земле — свалить коней оказалось не так уж и сложно, благо стрелков хватало. Весь бой занял несколько секунд, но бойцы не успокаивались, рубили уже мёртвые тела, раз за разом выпускали стрелы, отыгрываясь за вчерашнее поражение, когда кучка чёрных всадников смела центр войска землян.

Олег чуть было сам не поддался всеобщему безумию, но вовремя остановился:

— Всё!!! Они все мертвы!!! Достаточно!!!

Люди понемногу успокоились, оставив растерзанные тела в покое. Некоторые стыдливо отходили подальше, кое-кто скорчился в приступе рвоты — бойцы сами не понимали, что на них нашло. Убедившись, что подчинённые стали более-менее вменяемыми, Олег уже потише прикрикнул:

— Соберите стрелы и оружие! И пошевеливайтесь: не исключено, что сюда уже спешат раксы.

Такой аргумент подействовал — хотя бескровная победа над шестёркой грозных фраков впечатляла, схватываться с пехотой хайтов не хотелось. Тех было в несколько раз больше, чем ополченцев, и тросом их не остановить.

Обшаривая поле боя, бойцы нервно похохатывали, многие наперебой хвалили хозяйственного Клёпу, прихватившего столь ценный трос. Олег почувствовал смешную обиду: никто даже слова не сказал про него и Макса, завлёкших врагов в эту ловушку. Вот она, человеческая необъективность: прославляют воришку, стырившего трос из смолокурни, брошенной рабочими, в то время как про людей, рисковавших жизнью, позабыли.

Подойдя к одному из поверженных фраков, он присел рядом с телом, внимательно осмотрел доспехи. Первоначальное впечатление оказалось верным — броня очень жёсткая, всадник в ней не мог даже развернуться в седле. Правда, это не слишком уменьшало его опасность — всё, что впереди, он сметёт с лёгкостью, а при такой броне можно не озадачивать себя защитой. Потрогав кончики воронёных стальных пластин, Олег оценил их толщину и понял, что со спины противник очень уязвим — там его прикрывает сущая жесть. Полезный факт.

Достав топорик, Олег несколькими ударами сшиб с головы кастрюлю шлем, брезгливо поморщился. Внешность фрака оказалась та ещё — доспехи скрывали создание с кожей, не видевшей дневного света. Мертвенная белизна вызывала ассоциацию с червями или слизнями, в полупрозрачных тканях можно было различить нити вен и узелки сухожилий. Из многочисленных ссадин сочилась бледно-розовая кровь, скрывая черты изуродованного лица. Увидев студенистую массу, вытекавшую из рассечённых глазниц, Олег пожалел о своём любопытстве и, едва сдержав приступ тошноты, оставил труп врага в покое.