Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»
Шрифт:
– Войны не будет, – решительно заявил политрук.
– Какие хорошие слова произносит молодой комиссар! Каждый день бы их слушал. Но немцы в апреле захватили Югославию. Им понадобилось для этого всего одиннадцать дней. Югославия была самой сильной страной на Балканах, армия полмиллиона солдат, пятьсот самолетов. А перед этим была великая Франция с армией в шесть миллионов. Мощный флот, а у офицеров также красивые френчи и блестящие сапоги. Французы продержались лишь сорок дней.
Речь Натана
– Армия капиталистической страны не может быть по-настоящему крепкой, – запальчиво возразил политрук.
Хозяин лавки, будто не слыша его, продолжал загибать пальцы, перечисляя другие страны, которые были завоеваны Германией. В дверях стояла Рита с кувшином вина и слушала отца.
– А перед этим была Польша, Норвегия, Греция. Возможно, Бог наказал их за излишнюю гордость. Но чем провинились мы, евреи?
Натан повернулся к дочери:
– Рита, поставь кувшин и иди к матери. Мы выпьем вина с доблестными русскими офицерами.
Девушка послушно поставила кувшин на стол, окинув взглядом обоих командиров. Журавлев особого интереса не вызвал. Зато на молодом политруке в ладно пригнанной форме, туго затянутой в ремни, взгляд ее остановился немного подольше. Неуловимая женская улыбка тронула губы, она повернулась и вышла. Илья Зелинский невольно кашлянул.
– Сегодня жаркий день, – сказал Натан, – а вино прохладное. Я нарежу к нему сыра и свежего хлеба.
У гостеприимного лавочника задержались часа на полтора. Но это не было просто так проведенным временем. Начальник и политрук заставы узнали, что в городке, на станции и в окрестных селах все больше появляется беженцев.
Они явно встревожены. Покупают в запас продукты и едут дальше на восток. Несколько дней назад внезапно снялась и целиком уехала большая семья местного ювелира, приятеля Натана.
– Его ограбили какие-то люди с оружием, – рассказывал лавочник. – Мой приятель никуда не заявлял, хотя его били, вымогая деньги. Они пригрозили, что сожгут дом и изнасилуют дочерей.
– Это были бандеровцы?
– Не все ли равно, как их называть? Они уверены, что скоро все изменится, и утверждают, что уже нынешним летом на Украине будет новая власть.
Осторожный торговец выкладывал информацию не просто так. В свое время Журавлев помог ему оформить разрешение на выезд матери и двоих сыновей. Сейчас он просил снова помочь с разрешением на выезд жены и остальных детей.
– Один останешься?
– Какое-то время поживу один. Пока не найду покупателей на лавку. Но, в любом случае, числа до двадцатого июня уеду.
– А что должно произойти двадцатого июня?
– Пан офицер – умный человек. Он все понимает лучше меня. Так вы позвоните в комендатуру насчет разрешения?
–
– По слухам, они собирались начать в середине мая, но перенесли срок. Сами видите, какая холодная выдалась весна. А для техники нужны хорошие дороги. После двадцатого июня все и начнется. Или продолжится.
Когда выходили из лавки, Журавлев смахнул пот. Такие разговоры одновременно раздражали и напрягали его. Немцы стягивают все больше войск, самолеты крутятся над границей постоянно. Он закурил и, прочитав немой вопрос в глазах политрука, усмехнулся.
– Прав он. Как страус, голову в песок не спрячешь. Пружина сжимается.
– Иван Макарович, ты начальнику отряда доложишь о разговоре? – спросил Зелинский.
– Какой толк? У него особый отдел под боком, снабжают полной информацией. Говорил я с ним на прошлой неделе. Он посоветовал не нагнетать обстановку.
– Надо доложить, – настаивал Зелинский.
– Пожалуй, – после паузы согласился Журавлев. – Ладно, заедем еще раз в отряд, а затем на склад.
Как и ожидал капитан, начальник отряда выслушал его рассеянно, поглядел на часы.
– Слухи, сплошные слухи и ничего конкретного, – буркнул он.
– Куда уж конкретней. Я вам уже докладывал, каждый день увеличивается число немецких войск на той стороне. Позавчера они разместили гаубичный дивизион в четырех километрах от границы.
– А может, полк? Или бригаду? – насмешливо переспросил Платонов. – Разве к войне готовятся так открыто?
– Не знаю. Может, и готовятся.
– Зато наверху лучше нас все понимают.
В голосе подполковника послышались нотки досады.
– Ладно, спасибо за информацию. Езжай, Иван Макарович.
На складе артвооружения забрали ящик с пятью новыми автоматами ППШ в густой заводской смазке, по два диска к ним и просмоленные коробки с автоматными патронами, по сто штук в каждой. Еще в списке значился станковый пулемет ДС-39, несколько ящиков гранат и двенадцать тысяч винтовочных патронов.
– Пулемет – это неплохо, – пробежав список, сказал Журавлев. – А на гранаты и патроны я заявку не давал. У меня запас приличный.
– Приказ по отряду, – пожал плечами завскладом.
Осмотрели один из пулеметов. Станковый «дегтярев» на треноге выглядел неплохо. В два раза легче «максима», с ребристым массивным стволом и без кожуха водяного охлаждения. Понравилась металлическая лента и переводчик скорости стрельбы до 1200 выстрелов в минуту.
– В войсках его не хвалят, – поделился сомнениями интендант. – Но там и самозарядку СВТ ругают. Не умеют с ними обращаться, а у вас неплохо работают. Так ведь, товарищ капитан?