Пограничники на Афганской войне
Шрифт:
Мотоманевренные и десантно-штурмовые мангруппы встречали новый, 1983 год на позициях, в окопах, в боевых дозорах. Обстановка, прямо скажем, была не новогодняя. Суровые условия, испытания, через которые прошли офицеры и их подчиненные, закалили пограничников. Но ведь даже и таким бойцам была необходима хотя бы маленькая частица тепла и заботы. Особенно в новогодние дни. Мы собирали письма, телеграммы, посылки, чтобы доставить их адресатам именно перед Новым годом. В политотделах отрядов готовились магнитофонные записи поздравлений от семей, от командования, записывались концерты любимых исполнителей. Большинство офицеров округа, отрядов, весь состав оперативной группы командировались «за речку». Политработников капитанов Зырянова, Жука, старшего лейтенанта
Измотанному бесконечными боевыми операциями начальнику оперативной группы полковнику Борисову дали небольшую передышку. Он уехал в Ашхабад, где его ждали жена и дочь. Подменил Борисова заместитель начальника штаба округа полковник Пашеев – мой однокашник по училищу и сослуживец по Ленинаканскому отряду: наши заставы входили там в одну высокогорную комендатуру. Я в шутку подсчитал – мой тринадцатый командир! Решили: он остается «на базе», а я улетаю в Куфаб. Там десантники майора Ивана Петровича Барсукова – позднее Героя Советского Союза, полковника, 29 декабря выбили душманов из кишлака, жители которого еще летом ушли в горы.
31 декабря в Московском отряде загрузили в вертолет почту, посылки, продукты по новогоднему варианту, в том числе пару мешков картофеля (в ту пору для нас это был деликатес), кое-что из боеприпасов и – вперед! Вошли в ущелье. Сели. Нам сообщили, что при заходе на посадку с противоположной стороны ущелья бандиты произвели выстрел из ручного гранатомета. Мы его не видели и не слышали. Но все обошлось. Видимо, гранатометчик был слабо обучен. Промахнулся. С Барсуковым и его замполитом Кудряшовым прошли по позициям, поздравили десантников с наступающим годом. Шли пригибаясь, под прикрытием дувалов. С противоположной стороны наверняка наблюдали, и не просто, а через винтовочный или автоматный прицел. Штаб разместился в полуразвалившейся лачуге. Но внутри ее все было, как положено: карты, рация, дымила печурка. С большими помехами пробивался голос московского радио. В 24 часа поздравили друг друга, съели горячей картошечки. Спиртного ни грамма. Пили чай.
А теперь небольшое отступление. Три года назад мы осуществляли переход через границу сводными боевыми отрядами (СБО). Они стали гарнизонами на той стороне с задачей уничтожить на приграничной территории Афганистана бандформирования. А десантно-штурмовые подразделения базировались на нашей территории. Их действия носили десантный характер. Они стремительно высаживались из вертолетов в неожиданных для противника местах, вели жестокие бои. В них не обходилось без потерь. Подразделения под командованием Зуфара Файзиева, Ивана Барсукова, Олега Малашевича, Валерия Анохина, Сергея Богданова, Бориса Маркова действовали на разных направлениях. В 1981 году они изменились организационно, но задачи остались все те же.
В первые дни нового года тревожная весть пришла из Мазари-Шарифа. Между собой мы называли город и пограничный наш гарнизон, расположенный в непосредственной близости от него, просто Мазари. Так вот, 3 января 1983 года 15 советских специалистов-производственников, как обычно – на автобусе в сопровождении двух солдат царандоя, – выехали на городской мелькомбинат. Но к месту своей работы они не прибыли. Первичные поиски результатов не дали. Только к концу дня стало известно, что бандиты, переодетые в форму царандоя, остановили машину, расстреляли солдат и переводчика-афганца и увезли наших людей в неизвестном направлении. Сразу же был создан объединенный штаб, куда поступала любая касающаяся происшедшего информация. Общее руководство всеми действиями было возложено на генерал-лейтенанта В. И. Фуженко. Подготовкой пограничных подразделений и проведением операции по спасению заложников руководил генерал Г. А. Згерский. Подключили к этому и афганских пограничников.
Вот что рассказал об этой операции генерал Вахренев: «На третий день стало известно, что заложников удерживают в Карамкольском ущелье, в тридцати километрах юго-западнее Мазари-Шарифа. Блокировали этот район. Поскольку от сотрудников ХАДа
Душманы оказали яростное сопротивление. Система огня у бандитов была многоярусной, все подходы к укрытиям они заминировали. Мотоманевренные группы остались у входа в ущелье. А тем временем внизу, в тумане, шел ожесточенный бой. Душманы вели огонь из всех видов оружия. Через сутки, под давлением прорвавшихся в ущелье мотоманевренных групп, мятежники стали отступать, пока не наткнулись на нас. Когда они подошли ближе, мы открыли огонь. Несколько десятков душманов было убито, а остальные стали нас окружать. Мы оказались в кольце. Все пути отхода были отрезаны. Ситуация складывалась патовая: ни мы не могли уйти с перевала, ни они. И так трое суток, без пищи, при ограниченном количестве боеприпасов. К нам прибежал перебежчик и сообщил, что заложников перебросили в другое место еще за три часа до нашего десанта. Их перевели через перевал и укрыли в сорока километрах отсюда, в кишлаке Вашхак. Наконец прилетели вертолеты. Сняли десант. Половина афганцев были обморожены. Но тем не менее никто из них не помышлял о сдаче в плен или же о выдаче меня, советского военного советника, бандитам.
В тот же день мы вновь десантировали наши мотоманевренные группы совместно с афганским подразделением в район кишлака Вашхак, но заложников на месте вновь не оказалось. Только на пятые сутки удалось установить их местонахождение. Они были уже в ста километрах от Мазари-Шарифа. Бандиты планировали отправить их дальше, через Саланг. Для этой цели объединились несколько банд. Они пытались во что бы то ни стало перебросить наших специалистов в Пакистан. Пошел сильный снег. Перевалы оказались закрытыми, и бандиты были вынуждены прятать заложников в ущелье, поочередно меняя кишлаки.
Замечу, что в каждом селении, куда приводили заложников, душманы организовывали митинги и говорили населению, что это советские военные летчики, которые бомбят мирные кишлаки, убивают детей, женщин, стариков. Это была хорошо организованная пропаганда…
Я вернулся на командный пункт, где встретился с одним своим знакомым афганцем. Его послал отец сообщить нам, где находятся заложники. Гость начертил подробную схему. Генерал-лейтенант Фуженко принял решение срочно высадить десант: подразделение мотострелковой дивизии и афганскую роту. А поскольку для руководства десантом был нужен военный специалист, знающий и русский, и афганский языки, то назначили меня. Заняли места в вертолетах – и вперед.
Мятежники нас не ждали. Это нам и помогло. Когда начался бой, заложники отняли у охранников оружие и стали стрелять. Двое наших специалистов погибли в перестрелке, двое были ранены, а остальные одиннадцать человек добрались до вертолетов.
Мы знали, что в кишлаке находятся еще четверо советских рабочих (те самые двое раненых и двое убитых). Высадив десант, еще в течение пяти часов, под непрерывным огнем, зажатые в ущелье, мы продолжали пробиваться к дому, где оставались наши люди. Забрав убитых и раненых, отправили их первым вертолетом… В годы афганской войны командование принимало все меры, чтобы спасти каждого советского человека, будь то военнослужащий или гражданский специалист. Во имя спасения человека не считались ни с чем».