Пограничные стрелки
Шрифт:
— А что, те, кто проникал в ваш дом, пытались добраться именно до вашей комнаты?
— Того мужчину доктор застал у моей двери. Доктор предположил, что он пытался открыть ее отмычкой.
Уэлдон с трудом сглотнул.
Он еще раз внимательно посмотрел на Элен О'Маллок и подумал, что на свете не может быть мужчин, способных причинить ей вред. Но затем в этом усомнился. В конце концов, всегда найдутся люди, которых ничто на свете не интересует, кроме денег.
Девушка крутила на пальце колечко, украшенное с одной стороны небольшим светлым сапфиром, с
— И всю прошлую неделю… — заговорила она, но внезапно умолкла. — Доктор Генри, я думаю, вам лучше самому рассказать об этом мистеру Уэлдону.
Откинувшись головой на подушку, Элен закрыла глаза.
Уэлдон бросил предостерегающий взгляд на Уоттса, и тот кивнул.
— Нам лучше уйти, — прошептал. он. — Мы оставим вас ненадолго, Элен, обсудим все это между собой. Вам ничего не нужно?
— Нет, ничего. Вы расскажете мне, о чем договоритесь?
— Разумеется.
Расставшись с девушкой, доктор и молодой человек устроились в комнате генерала. И вскоре услышали резкий, мучительный кашель.
— Почему вы ничего не предпринимаете? — резко спросил Уэлдон.
— А что можно предпринять? — сухо возразил Генри Уоттс. — Микстуры от кашля? От них ее только тошнит. И вообще, микстуры абсолютно не способны справиться с такой болезнью!
Уэлдон закусил губу и отвернулся.
— Так что же, ничего нельзя поделать? — отрывисто бросил через плечо.
— С чахоткой? Я не знаю! Не знаю! А кто знает? Может быть, и есть какой-то шанс. Но в ней нет духа борьбы. Она уже со всем смирилась. По-моему, ей все стало безразлично.
— Не должно быть безразлично! — решительно возразил Уэлдон.
— Конечно, мой мальчик. Останетесь здесь и вылечите ее. Может, у вас получится…
— Остаться здесь, в этой дыре? — саркастически усмехнулся парень. — Дружище, хотел бы я посмотреть на того, кто вытащит меня отсюда!
Глава 12
РАССУЖДАЯ О ЯДАХ
Дальнейший разговор прекратился, так как доктор поднял руку. Он повернулся и поспешно вышел в соседнюю комнату. В его поведении было что-то странное, словно Генри Уоттс торопился объявить о решении Уэлдона, чтобы не дать ему возможности передумать.
Дверь была прикрыта неплотно. Из спальни больной донесся тихий, радостный возглас. И снова девушка раскашлялась!
По какой-то причине этот ужасный приступ кашля заставил Уэлдона встрепенуться, сунуть руку под куртку и ухватиться за рукоятку кольта. Но, увы, против такого врага, как чахотка, револьверы бесполезны.
Тем временем вернулся доктор, взволнованно потирая руки.
— Вы могли бы сообразить, доктор Уоттс, — резко заявил парень, — что с этим делом не будет покончено, даже если нам удастся отогнать от нее всех этих крыс! По-моему, девушка умирает! Однако вы ухитряетесь выглядеть даже счастливым!
Таким разговорчивым Уэлдон бывал очень редко. А то, что сказал сейчас, казалось, сильно расстроило доктора. Он плюхнулся на стул, дергая Себя за бороду.
— Конечно, возможно, вы правы, — вздохнул тяжело. — Только никому
Вся враждебность молодого человека тут же испарилась. Он в свою очередь тоже опустился на стул.
— Вы собирались что-то мне рассказать, — напомнил спокойно.
— О чем, скажите на милость? — поинтересовался доктор с отсутствующим видом. — Не помню.
— Вы должны рассказать мне о том, о чем бедная девушка не решилась сказать сама.
— Ах, об этом? Разумеется. Изложу вам суть дела покороче. Это было семь или восемь дней тому назад, так я думаю. У постели Элен всегда стоит стакан с водой, и прежде чем отпить из него глоток, она добавляет туда несколько капель лимона. Но в то утро, проснувшись, забыла про лимон. И, отпив из стакана, почувствовала, что у воды какой-то странный вкус. Одним глотком удовлетворила жажду и стакан отодвинула.
В то утро по милости судьбы я пришел рано. Она рассказала мне о странном вкусе воды, и я попробовал ее сам. Потом подверг ее анализу. У меня были и другие дела, поэтому только вчера получил результат.
Из кармана пиджака Генри Уоттс извлек какой-то маленький пузырек и поднес его к свету. Там была, как показалось Уэлдону, абсолютно прозрачная жидкость. Доктор потряс склянку, и со дна поднялась легкая муть.
— Мышьяк, — объявил Генри Уоттс, сощурив глаза. — Мышьяк, — повторил еще раз, доброжелательно улыбаясь собеседнику.
— Они пытались отравить ее? В это трудно поверить! — воскликнул Уэлдон.
Он свернул цигарку и энергично затянулся. Комната почти мгновенно наполнилась дымом.
— Ну да, мы-шьяк, — подтвердил доктор, странным образом и не без удовольствия растягивая это слово. — И все проделано очень аккуратно. Между прочим, в этом крошечном пузырьке достаточно мышьяка, чтобы убить собаку…
— А разве одного глотка не достаточно, чтобы убить такую хрупкую девушку?
— Вы не понимаете. Это необычный препарат. Хочу вам напомнить, что мышьяк мышьяку рознь. Его называли ядом для дураков. Но не в руках мастера. Вовсе нет. Вовсе нет.
Доктор, посмеиваясь, поглядывал на молодого человека. Он как будто наслаждался этой темой. В его поведении даже почудилось что-то детское.
Уэлдон остудил странный энтузиазм доктора, задав ему следующий вопрос:
— Но ведь мышьяк всегда оставляет следы в организме?
— Разумеется, — весело признал Генри Уоттс. — Но как раньше осматривались, да и теперь осматриваются многие трупы? А в наши дни, когда умерших кремируют, преступники вообще могут быть уверены, что следы их преступлений вскоре исчезнут в огне вместе с их жертвой. О да! Кроме того, существуют разные смеси. Можно дать мышьяк таким образом, что жертву стошнит. У нее закружится голова, страшно заболит живот, тело будет содрогаться от спазм. Такие симптомы, естественно, настораживают. Когда человек погибает, производят посмертное вскрытие. Поверьте мне, мой дорогой молодой друг, мышьяк — яд для дураков только тогда, когда он в руках дурака.