Пограничные стрелки
Шрифт:
Авторы книги не обошли стороной и темные стороны характеров О'Маллоков. Стоило ли удивляться тому, что у генерала было так много врагов, если он походил на всех остальных представителей своего клана? Люди умные и энергичные, О'Маллоки в то же время отличались хитростью и коварством. Многих и многих из них можно было бы упрекнуть и в жестокости.
Однако генерал был мертв, и все, что оставалось от его генетического наследия — острого ума и душевных порывов, яростного темперамента и авантюризма, — сосредоточилось в этой бедной девушке. Сама она ни в чем не была виновата, но
Огонь рода О'Маллоков теперь едва тлел и скоро грозил совсем погаснуть. И О'Маллоки исчезнут с лица земли.
Глава 15
ПУСТО!
Когда Уэлдон отложил наконец книгу, было уже далеко за полночь. В комнате было холодно, воздух застоялся, поэтому он открыл ставни и впустил в помещение немного свежей ночной прохлады. Несмотря на усталость, спать ему не хотелось. У него был удивительный дар копить силы для трудных дорог, так же как верблюд растит горб, чтобы выдержать долгие переходы в пустыне. Неплохо, конечно, размышлял Уэлдон, находиться в пределах досягаемости звона колокольчика, но, судя по тому, что говорил доктор, можно быть более чем уверенным, что сегодня ночью девушка его не позовет. А хорошему капитану самое время обойти свой корабль.
В соответствии с принятым решением, он запер дверь в библиотеку, а также дверь своей комнаты, захватив ключи с собой. Затем надел мягкие мокасины, в которых даже человек его комплекции мог передвигаться бесшумно, запасся небольшим, но мощным фонарем, с которым прекрасно умел обращаться.
Холл, куда Уэлдон спустился, производил не очень-то приятное впечатление. Из-за сквозняков висевшие здесь шторы шевелились и изворачивались каким-то жутким, сверхъестественным образом. Утром придется предложить доктору убрать эти занавески. Дом должен походить на корабль, готовый к сражению, а для этого палубы следует очистить от лишнего хлама!
В холле были две лестницы: одна посредине, с широкими ступенями и площадками, другая — с узкими ступенями, по которой ходили слуги.
Руководствуясь целью ознакомиться со всеми закоулками дома, Уэлдон спустился на первый этаж по лестнице с узкими ступенями и принялся обследовать все помещения. Многие двери оказались запертыми. А если дверь была не заперта, Уэлдон поворачивал ручку и осторожно открывал ее, проверяя, не скрипят ли петли, затем включал фонарь и узким, как игла, лучом обшаривал комнату.
В принципе, от своих действий он не ждал ничего особенного. Просто ему хотелось потренироваться и освежить в памяти приобретенные за годы скитаний, стычек и погонь навыки выслеживания врага, умения бесшумно и незаметно подкрадываться к нему. Он готовился к выполнению своей задачи так, как готовится боксер к бою на звание чемпиона. Если сумеет должным образом подготовиться, пусть тогда враги этой девушки поостерегутся!
Выйдя из кладовки и прикрыв за собой дверь, Уэлдон покончил с осмотром на первом этаже. Оставался подвал, а какой он — черт его знает! Изрядно покосившаяся дверь в него находилась в конце коридора.
Поработав с величайшей осторожностью, в конце концов он открыл ее совершенно беззвучно и увидел влажные ступеньки,
Про себя Уэлдон не без ехидства отметил, что для такого осмотра войлочные домашние тапочки подошли бы лучше, чем мокасины, которые определенно здесь будут скользить.
Тем не менее решил продолжить осмотр. Держась поближе к стене, он стал аккуратно, медленно и осторожно спускаться, будто опасаясь сорваться в пропасть.
Однако чувствовал он себя очень счастливым. Ощущение опасности окрыляло его несколько флегматичную натуру, точно так же как жгучий красный соус в Сан-Тринидаде возбуждал аппетит.
Добравшись до первого поворота лестницы и готовясь продолжить спуск, Уэлдон решил воспользоваться фонарем.
И едва включил его, как тонкий луч света выхватил из мрака лицо какого-то мужчины, поднимавшегося ему навстречу. Большим пальцем он мгновенно отодвинул шторку, сноп яркого света вырвался наружу, и при этом дуло револьвера в другой его руке глянуло прямо в лицо доктора Генри Уоттса.
— Боже милостивый! — в ужасе воскликнул доктор, отшатнувшись и прикрывшись ладонью. Очевидно, доктор решил, что ему пришел конец.
— Это я, — сказал Уэлдон.
Доктор, казалось, не понимал, что происходит. Он никак не мог прийти в себя. И только когда юноша, спустившись к нему, дотронулся до его плеча, вздрогнув, очнулся.
— Я думал… я думал… — начал было он, запинаясь, но, узнав телохранителя Элен, возликовал. — Уэлдон, Уэлдон! — радостно повторял Уоттс, ощупывая руку молодого человека, словно убеждая себя в реальности его присутствия здесь, в подвале. — Но вы ведь, кажется, должны быть наверху, рядом с бедняжкой Элен, и слушать, не зазвонит ли колокольчик? Разве не так?
— А что, если я спрошу вас, зачем вы здесь? — вернул ему вопрос парень, и его улыбка при этом отнюдь не была приятной. — Вы что-нибудь здесь забыли?
— У меня возникла мысль, — объяснил доктор в своей обычной серьезной манере, — что причина, по которой они обыскивали подвал, заключалась в том, что они надеялись…
Он замолчал и провел рукой по губам, затем по взлохмаченной бороде, словно удивляясь, что вообще заговорил об этом.
— Мне не нужны лишние секреты, — твердо заявил Уэлдон. — И я не хочу вынуждать вас говорить о них, доктор Уоттс.
Доктор заколебался было, но затем пожал плечами:
— Элен хотела рассказать вам все с самого начала. И была права. Не было никакого смысла привозить вас сюда, не сообщив вам всего, что нам известно. Пожалуйста, пойдемте со мной!
Юноша последовал за Генри Уоттсом. Они добрались до нижнего коридора, который проходил, по-видимому, непосредственно под главным холлом дома. Этот коридор был пробит в какой-то мягкой породе, но Уэлдон не мог бы сказать, в какой точно. Поверхность ее была очень темной, на ней виднелись следы от ударов киркой больше чем в фут длиной. Очевидно, люди пробивались в этот грунт так, словно он был лишь немного тверже, чем земля.