Пограничными тропами
Шрифт:
Сашка, от которого не ускользнуло ни одно движение Худощавого, догадался: «Солнце мешает. Только что он рассматривает?» Не найдя ответа, очень пожалел, что не может разгадывать мысли. Сейчас бы ему это очень пригодилось.
Между тем Худощавый вдруг резко повернулся и вошел в посадку. Над иссиня-зеленым разливом листвы виднелась только серая кепка.
— Сейчас нырнет и запрячется в кустах, — шепотом проговорил Сашка. — Днем идти через границу он не осмелится.
— Это уж точно, — поддержал его Алешка.
Однако
— Куда же это он? — ничего не понимая, вслух подумал Сашка.
— Смотри, как смело идет, — указал глазами в сторону луга Алешка. — И не пригинается. Как у себя дома… Шпионы так не ходят… Может, он и взаправду, где воевал ищет.
А Худощавый шел да шел, удаляясь от посадки. Пройдя метров четыреста, он еще раз остановился и посмотрел назад.
— Слушайте, ребята, — встрепенулся Сашка. — А ведь я знаю, куда он идет. Честное пионерское знаю. Смотрите, видите стог? Туда он и направляется, прятаться там будет. А мы с вами слюни распустили.
Предположение Сашки не было лишено основания.
Стог, на который вначале никто из ребят не обращал внимания, мог служить надежным укрытием. И Худощавый действительно направлялся к нему.
Воспрянувшие духом ребята дорого дали бы за то, чтобы их посадка как-то передвинулась к стогу. Но увы! Чудес в природе не бывает. Приходилось следить за Худощавым издалека.
Вырыв довольно длинное отверстие в стогу, незнакомец опустился на четвереньки. Сантиметр за сантиметром, словно змея в нору, втягивал он в стог свое длинное тело.
— Представление окончено! — дрожа от нервного напряжения, резко проговорил Сашка. — Теперь и дураку ясно, кто он — учитель или шпион?
— Стервец! У, какой стервец! — возмущался Алешка. — Потому и нож с собой таскает.
— Но-ож! — передразнил его Сашка. — Нашел чему удивляться. У него небось и пистолет, и гранаты… А еще, говорят, они в воротничке яд носят.
— Где, где? — не поняв, переспросил Алешка.
— В воротничке, в самом уголке.
— А как же они его туда наливают?
— Этого я и сам не знаю, — сознался Сашка.
Замолчали. Сознание того, что рядом с ними находился вооруженный до зубов враг немного пугало ребят.
— Где-то теперь Колька? — тоскливо спросил Алешка.
— Будут пограничники, обязательно будут, — убежденно ответил ему Сашка.
Потянулись томительные минуты ожидания. Пока мальчики выслеживали Худощавого, они не замечали ни голода, ни усталости. Теперь, вынужденные бездействовать, они почувствовали и то, и другое.
— Пожрать бы! — мечтательно
— Неплохо бы. Я тоже…
Кусты зашевелились, показался Коля Лукинюк, а за ним два пограничника.
— Там, в стогу. Вот уже с полчаса, как залез, — торопливо пояснил Сашка.
— С какой стороны? С вашей?
— Да, прямо. У самой почти земли нору вырыл, — вставил Алешка.
Сержант что-то прикинул в уме и обратился к рядовому Тарасову:
— Заходить будем с двух сторон: я — слева, ты — справа. Идти в лоб опасно.
— А мы с кем? — спросил Коля Лукинюк. — Или нам тоже на две части разделиться?
Младший сержант улыбнулся.
— Ни на две, ни на одну. — Вам оставаться здесь и следить за стогом. Понятно?
На лицах ребят отразилось разочарование. Они, конечно, и мысли не допускали, что их так бесцеремонно отстранят от самого решающего, самого интересного этапа.
Пограничники разошлись в разные стороны и, образуя большой треугольник, направились к стогу, двигаясь так, чтобы не попадать в поле зрения врага. Однако предпринятая тактика эффективна в том случае, если Худощавый весь забрался в вырытую им нору. Тогда в небольшое отверстие выхода он мог видеть перед собой незначительную часть луга. А что если он, пользуясь маскировкой, выставил голову из сена?
Именно этого больше всего и боялись ребята. Волнение их было настолько велико, что за все время, пока пограничники подходили к стогу, никто не промолвил ни слова.
Наконец, пограничники оказались у самой цели. Замаскированное отверстие, где укрылся Худощавый, находилось всего в каких-нибудь двух — двух с половиной метрах от каждого. Младший сержант сделал подчиненному знак не высовываться из-за стога, и громким голосом предложил:
— Сдавайтесь! Вы обнаружены!
В ответ — ни звука.
Помолчав, Казаков повторил приказание еще громче, но Худощавый не подавал признаков жизни.
— Петров, Федоренко, Рудь, — одну за другой выкрикнул Казаков фамилии своих несуществующих помощников. — Заходите со всех сторон, поджигайте стог! Так, хорошо! Поджарится — вылезет.
И вот из глубины стога раздался приглушенный густой голос:
— Сдаюсь!
Вслед за этим сено зашевелилось и показалась голова нарушителя.
— Вылезать на локтях! — потребовал Казаков. — Не подниматься!
* * *
Рядовой Николай Клюкин стоял на посту около заставы. Он ожидал смены и потому с нетерпением посматривал на часы. Вдруг его внимание привлекла быстро передвигающаяся по дороге женская фигура. Сначала Николай даже не понял, бежит она или идет? Присмотрелся: идет. Только таким стремительным шагом, каким женщины ходят редко. Вернее подбегает — то быстрее, то тише.
«Куда это она? — подумал Клюкин. — На заставу? — Больше как будто некуда. Дальше по этой дороге — граница».