Похищение Эми
Шрифт:
Войдя в комнату, где произошло противостояние, я встаю на колени перед телом Пола и теми, которые мужчина взял вместе с собой. Судя по всему, он убил больше, чем должен был. Он уничтожил шестерых парней.
Шестерых.
Пришлось убить много человек, защищая двоих детей и себя.
Переворачивая тела, я разрываю рубашки и проверяю их руки. У них татуировки на груди и руках. Русские тюремные татуировки. Это настоящие представители отряда наемников русских. Это те самые серьезные игроки, с которыми
Это был тот кусок головоломки, который мы не могли найти.
Я сажусь на минутку рядом с Полом. Еще один брат ушел из нашей семьи. Этот умер, защищая нас.
В нем слишком много дыр. Обстановка вокруг него, стреляные гильзы... в конце концов, он не смог себя защитить. Очевидно, он не думал о себе, действуя ради девочек.
Закрыв его глаза, я стараюсь не позволять себе чувствовать адский гнев, который хочет высвободиться изнутри меня. Я должен быть невозмутимым и спокойным прямо сейчас, должен собирать информацию, а не становиться символом гнева.
Качая головой, я поднимаюсь в надежде, что люди, которых он взял с собой, в следующей жизни будут его рабами.
Выйдя из комнаты, слышу громкие голоса, пронизывающие мой затуманенный разум. Комната напротив той, в которой я был, выглядит практически безупречно по сравнению с тем, из которой вышел. Внутри вижу двух офицеров, разговаривающих с директором школы.
Остановившись за дверью, слышу, как он говорит:
— Этого бы не случилось, если бы эти кретины держали своих детей подальше от моей школы! Но я не имею права голоса относительно швали, которая проникает внутрь. Правление позволяет донорам приводить сюда своих сопляков, если они вкладывают достаточно денег.
Мой язык кажется толстым во рту, желчь, поднимающаяся из-за моей вины за то, что у меня похитили Эбигейл, быстро превращается в ярость. Как он посмел называть мою дочь швалью.
Проходя мимо одного из офицеров, я направляюсь прямо к маленькому хныкающему человечку. Это невысокий, толстый, лысеющий хрен. Когда мы с Эми договаривались о том, чтобы Эбигейл посещала эту школу, он создавал нам проблемы, а теперь оскорбляет ее.
Схватив его за запястье, я толкаю его вперед и рычу:
— Не оскорбляй мою девочку!
— Офицер! Офицеры! Убери его от меня! — кричит он двум мужчинам в форме и детективу.
Этот крик. Этот гребаный крик заставляет меня остановиться. Моя рука сжимается на его запястье, когда я говорю:
— Я узнал твой крик…
Полиция пытается оттащить меня от него, а я говорю:
— Покричи для меня еще раз, крикни «Там».
Они отстраняют меня от него, но цвет лица у чувака сменился с негодующе красного на очень бледный оттенок зеленого.
— Что… ты, должно быть, сошел с ума… заберите его от меня.
Глядя на детектива,
— Заставьте его крикнуть это.
Глаза директора, переводящего взгляд с меня на полицейских, широко раскрываются.
— А теперь слушайте сюда! Вы представители закона, он не может...
Ни один из офицеров не издает ни звука, ни движения, когда я вытаскиваю из кобуры свой пистолет сорок пятого калибра и целюсь в его колено.
— Кричи. Сейчас же.
— Там! — кричит он. — Там! Там!
Это голос, который я слышал по телефону, это Иуда моей дочери.
Оглядываясь назад на полицию, говорю:
— Он рассказал отряду наемников, где пряталась моя дочь.
Переглянувшись между собой, офицеры начинают подходить к мужчине, но я качаю головой.
— Я разберусь с ним. Вы, ребята, найдите другого человека, которому можно задать вопросы.
Это знак того, насколько Люцифер контролирует сейчас этот город, когда полицейские отворачиваются от меня и рыдающего человека. Они знают, что прямо сейчас не могут меня остановить.
В такой момент нет кармана, в который мы не положили бы взятку.
Схватив мужчину за рубашку, я ослабляю его галстук, затем снимаю его через голову. Запихнув уродливый шелковый кусок дерьма ему в рот, заглушаю большую часть его воплей. Я бью его пистолетом по голове и смотрю, как его глаза затуманиваются.
Сунув в кобуру пистолет, выхожу из его кабинета, таща его за собой.
Достав телефон из кармана, быстро набираю номер Саймона.
— Что происходит?
— Я забочусь о директоре. Маленький мудак сообщил отряду наемников, где прятались девочки.
— Черт, ты серьезно? — тихо спрашивает он.
— Да.
— Я сообщу Люциферу. Иди и получи любую информацию, которую сможешь. С полицией я все улажу.
— Поторопись с улаживанием, на место происшествия только что прибыло ФБР.
— Сделаю.
Затащив эту мразь в черный внедорожник нашего парня, я говорю:
— Прокатись с кем-нибудь еще. Мне нужна машина.
В три быстрых удара я нокаутирую этот маленький кусок дерьма. Бросив его на заднее сиденье, направляюсь на склад.
Затаскивание его мокрого тела, в моче и дерьме, на стул для допросов только злит меня. Эта маленькая сучка даже не может стоять на собственных ногах.
Бросив его на стул, я быстро фиксирую ему руки за спиной. Он все еще кричит в кляп, когда я слышу, как в комнату позади меня входит Люцифер.
— Он еще сказал что-нибудь? — спрашивает он меня.
Качая головой, я говорю:
— Еще нет. Только что привез его.
Глядя на незакрепленные ноги мужчины, он спрашивает: