Похищение Луны
Шрифт:
Вы сами делаете себя несчастными.
Очамчирский поезд отходил из Зугдиди в семь утра. Решили ехать в Сухуми и оттуда морем до Поти, потому что Каролина хотела повидать в Сухуми своих друзей.
— Ну, будет неудача! — шутливо воскликнула Тамар, увидев на перроне Шардина Алшибая. Учитель, с большим букетом в руках, кого-то озабоченно высматривал.
На нем был табачного цвета пиджак, коричневый
Но цветы были хороши, и дамы с завистью смотрели на них.
— Как видно, жена доктора Килосаниа едет в Тбилиси, — шепнула Каролина.
Весь Зугдиди знал о том, что когда жена Килосаниа собирается в Тбилиси, то Шардин Алшибая неизменно берет отпуск и, нагруженный цветами, фруктами и закусками, сопровождает царицу своего сердца.
До отправления поезда оставалось три минуты. Каролина и Тамар с любопытством следили за незадачливым поклонником, взволнованно бегавшим взад и вперед по перрону.
Наконец поезд тронулся. Запыхавшийся Шардин еле успел вскочить в вагон.
Обнаружив, что в этом вагоне находятся дочь и невестка Тариэла Шервашидзе, он счел неудобным не подойти к ним. Знал, что острый язычок Каролины не пощадил бы его за такое невнимание.
С огорченным видом вошел Шардин в их купе.
— Пропал я! — сказал он Тарашу. — Должны были принести мне к поезду планы нашей школы, но, как видно, опоздали.
Тараш бросил на него соболезнующий взгляд.
Каролина переглянулась с Тамар. Она-то поняла, какие именно планы расстроились у Шардина.
Вдруг учитель ринулся в свое купе, принес цветы и поднес их дамам.
Поезд шел по мосту через Ингур. Сидя у окна, Тараш задумчиво смотрел на крепость Сатанджо.
Шардин развлекал дам.
— Известно ли вам, что Сатанджо — это итальянская крепость Сан-Анджело?
— Да, я слышала, что ее построили венецианцы, — подтвердила Каролина.
В окне проносились чинаровые и пальмовые рощи, камышовые болота.
Стада буйволов лежали в тине.
Лениво поворачивая головы, они кротким взглядом провожали поезд.
Шардин заговорил о железнодорожной линии, связавшей Очамчире с Тбилиси, восхвалял успехи цивилизации.
Потом он снова вышел, и дамы сейчас же начали рассказывать Тарашу о его романтических похождениях.
Каролина только что собиралась сообщить по этому поводу новую сплетню, как открылась дверь и появился Шардин, нагруженный бутылками коньяка и бенедиктина. За ним проводник нес жареную курицу, хачапури и фрукты.
Накрыв на стол, Шардин полушутя, полусерьезно взялся выполнять обязанности тамады. Выпив по очереди за здоровье присутствующих, он перешел к патриотическим темам. Особый тост выпил за Колхиду.
— Да здравствует древняя Колхида, возродившаяся в наши дни, как феникс! — провозгласил он.
Похвалил коммунистов, назвавших
— Колхида должна воскреснуть. И пусть не оскудеет былое изобилие колхидских полей и лесов!
Колхида — благословенная страна, многократно воспетая греческими авторами, — разглагольствовал изрядно подвыпивший тамада. — Кто только не побывал здесь! Кого не приводили в восторг это небо, это море, эти леса, богатства наших недр, наши песни, наша отвага! Фрикс бежал сюда с золотым руном и по велению оракула принес его в дар алтарю Арея.
Говоря это, Шардин, как ученик, смотрел в глаза Тарашу Эмхвари, точно взглядом просил: «Если что спутаю, поправь».
Каролина притворилась совершенно невежественной (она любила дурачить Шардина, щеголявшего своими знаниями).
— А кто такой этот Фрикс? — спросила она, делясь с Тамар хачапури, предложенным ей Алшибая.
— Фрикс? Он был сыном беотийского царя, не так ли? (Взгляд на Тараша.)
— Почему же он очутился в Колхиде?
— Он убежал от мачехи, не так ли?
Тараш, занятый куриной ножкой, молча кивнул. Шардин, осушив стаканчик коньяка за здоровье Татии, продолжал:
— Фрикс бежал из Эллады со своей сестрой Геллой. Когда они пересекали нынешние Дарданеллы, Гелла упала в море и утонула…
На минуту Шардин прервал рассказ.
— Эту курицу зарезали сегодня утром, — обратился он к Тамар. — Кушайте смело.
Затем продолжал свой экскурс в историю.
— Оракул объявил колхидскому царю Аэту; «Когда чужеземцы похитят золотое руно, ты покончишь с собой». Не так ли?
Тараш опять кивнул головой.
— И повелел царь Аэт перебить в Колхиде всех иноземцев. Тогда греки сложили прекрасную легенду, будто царь привязал к жертвеннику Арея огнедышащих быков, золотое же руно охранялось драконом, не так ли?
Тараш подтвердил и эти слова Шардина. Почувствовав, что его начинает мутить, Шардин вышел в коридор и долго не возвращался.
После его ухода в купе воцарилась тишина. Каролина сидела непривычно молчаливая.
Почему вы загрустили? — спросил ее Тараш.
— Вспомнились девические годы: лежишь ночью в темной комнате, и вдруг услышишь вдалеке свисток паровоза… Задрожишь вся, захочется уехать с этим поездом хоть в преисподнюю…
Она замолчала и отвернулась к окну. Мерное гудение доносилось оттуда. На очамчирском шоссе несколько роллеров укатывали дорогу.
В Очамчире нашим героям пришлось пересесть в. машину.
Тотчас же появился Шардин и устроился рядом с шофером.
Каролина была довольна. «Если б он сел рядом с нами, то извел бы своей болтовней».
Шоссе местами подходит к самому морю. С правой стороны, на пригорках, выстроились в ряд мегрельские домики. На севере, на самом горизонте, дремлют бархатные горы. Мимо проносятся тополя, магнолии, мандариновые и лавровые рощи. Лениво ползут арбы.
На дороге показалась группа верховых. Мужчины впереди женщин.