Похищение
Шрифт:
Какой же уважающий себя священник откажется выполнить столь почетную просьбу?
Когда Компактный получил Библию на ближайшей службе, то рассыпался в благодарностях перед священником, а вернувшись в камеру, не менее цветисто благодарил уже самого Господа. В корешке, под кусочком переклеенной кожи, хранилась унция «фена». На улице ее можно было продать за тысячу долларов, здесь же один грамм стоил четыреста. Компактный подсчитал, что мы выручим одиннадцать тысяч двести…
Твитч снова дергает меня за рукав, но я отмахиваюсь.
– Я же сказал: сделки заключаю не я.
Отвернувшись от него, я наблюдаю переговоры между Компактным и Флако, парнем
– Сто пятьдесят, – говорит Компактный.
Глаза Флако темнеют.
– Тот же «четвертак» ты продал Тейсти Фрику за стольник!
Компактный пожимает плечами.
– Тейсти Фрик не латинос.
Флако наконец соглашается с ценой и уходит: свою дозу он получит, когда друзья Компактного подтвердят, что деньги переведены на счет.
– Ты же ободрал его как липку! – возмущаюсь я. – Это же… это же…
Я хочу сказать «несправедливо», но понимаю, как глупо это звучит.
– Но почему? – спрашиваю я. – Потому что он мексиканец?
– Ну, это был бы чистой воды расизм, – ухмыляется Компактный. – Нет. Потому что он не ниггер.
Из местного рэпа:
Сижу целый день на нарах, как истукан, Мое оружие – заточка, а не понтовый наган. Спозаранку на шамовку шуруем, Хаваем холодную яичницу, рамсуем. Вижу приятеля Коста, здорово! Шманает фраеров, ничего такого. Накачался – закачаешься, Нападет – не отмахаешься. Мой братуха Снул говорит, Что скоро дерьмо во все стороны полетит. Так что будь начеку, братишка, Иначе хана, иначе – крышка. С одним фраерком начались качели, «Перо» я в ботинке носил три недели. Сошлись на площадке, тут уж не до пряток, «Перо» ему в шею – и полный порядок! Заточкой по роже, и пусть подыхает, А мне за мокруху еще припаяют. Гнию в одиночке, но честное слово: Если бы мог, прикончил бы снова!Диабетик, который поставлял Компактному иголки, смог раздобыть еще и ингалятор: выменял у сокамерника с эмфиземой. Ночью, когда в тюрьме гасят свет, он соскребает головку и основание с крошечного жестяного сосуда, остается только полая трубка. Он аккуратно давит на цилиндр зубной щеткой, пока тот не превращается в пластину металла. Точи не хочу. Из этого получится самопал, смертоносное вместилище для пули, которую мы все еще прячем.
Я не выхожу из камеры, не удостоверившись, что Компактный стережет наше сокровище. Если и ему нужно уйти, кто-то из нас прячет пулю в своем теле. Об этой крохотной ракете, начиненной порохом, мы заботимся, как родители заботятся о новорожденном.
Сегодня Компактный работает над оружием усерднее обычного.
– А ты вообще думаешь о том, чем займешься на воле? – тихо спрашиваю я.
– Нет.
Такая категоричность меня удивляет.
– Ну, чем-то ты же должен заняться.
– Знаешь, Химик, мир не такой, каким его рисуют на открытках, – замечает Компактный. – За нас уже все решено.
– Ты всегда можешь переехать куда-нибудь
– Какую? Думаешь, начальники в очередь выстраиваются, чтобы нанять парня после отсидки? – Компактный качает головой. – Ставят тебе здесь наколку или нет, а без татухи отсюда не выйдешь.
Я считаю, что каждый человек может прожить сотню разных жизней. Но в чем-то Компактный, пожалуй, и прав: когда ты меняешься, частица тебя остается такой навсегда И это продолжается до тех пор, пока ты вообще не забудешь, кем был изначально.
Компактный яростно трет ребром самопала о цемент.
– Куда ты спешишь? – спрашиваю я.
Слухи о грядущем межрасовом сражении витают в воздухе как дым; в камерах от этого дыма до того душно, что хоть топор вешай. Но ничего конкретного я так и не слышал. Вторую половину дня Стикс провел в раздумьях.
– Белые потеряли поставщика, – говорит Компактный. – Его забили насмерть. Для начала Стиксу нужна наркота.
Пускай Стикс и контролирует всех белых в нашем блоке, приказы ему все равно отдает кто-то со строгого режима. И этот «кто-то» рассчитывает, что он найдет новый источник.
– Он придет к нам?
Если Компактный продает «фен» с наценкой мексиканцам, сколько же он запросит с белых?
– Придет, – кивает Компактный. – Но это не значит, что мы ему продадим.
Когда твердые частицы отфильтрованы, залейте в сосуд керосин. После того как смесь разделится на слои, добавьте щелочи. Помешайте, но следите, чтобы не перелилось через край. Вылейте содержимое в кофейник. Когда смесь снова разделится на слои, вылейте верхний в литровую емкость с закручивающейся крышкой. Хорошенько потрясите в течение пяти минут.
Когда жидкость осядет, разверните бутылку и перелейте нижний слой в форму для выпечки. Лакмусовая бумажка, если окунуть ее в раствор, должна покраснеть.
Разогревайте форму в микроволновой печи, пока вода не испарится. Оставшиеся кристаллы – это и есть конечный продукт.
В коридорах тюрьмы есть уголки, где можно укрыться от всевидящих камер слежения. Один участок – в церкви и в комнате для встреч анонимных алкоголиков, другой – на подходе к госпиталю. Это идеальные места, чтобы мастерски засадить кому-нибудь локтем по почкам или обнажить лезвие. Проходя там, невольно ускоряешь шаг.
Я возвращаюсь с урока в тюремной школе (моя кандидатская по химии ничего не стоит в сравнении с целым часом за пределами камеры), когда кто-то хватает меня и швыряет о стену. Кожи на горле касается заточенная, как нож, зубная щетка.
Я подозреваю, что это Стикс, а потому, услышав мексиканский акцент, испытываю даже некоторое облегчение.
– Скажи этому miyate, что мы не хотим переплачивать, – велит мне Флако.
Я чувствую кислый запах мочи и понимаю, что это моя собственная моча. Он отпускает меня, и я падаю на четвереньки.
– И если ты, гринго, не послушаешься, – угрожает он, – я знаю одного славного вертухая, который обязательно послушается.
Вернувшись в камеру, я застаю Компактного за сортировкой почты. В посылке от его адвоката – разумеется, это подделка – лежит исписанный блокнот. Компактный снял стягивающую его красную резинку, под которой оказалось небольшое углубление, прорезанное в бумаге. Сюда можно засунуть контрабанду, сюда ее и положили; крохотный полиэтиленовый пакетик размером с человеческий зуб, с нашей второй партией «фена». Когда я вхожу в камеру, Компактный принюхивается и кривится.