Похищение
Шрифт:
– Беспорочная Святая Марта, – говорю я, чувствуя себя круглой идиоткой, – убей дракона этой напасти.
Я раздираю швы на мешочке – и его содержимое летит по ветру, прежде чем осесть на поверхности воды. Камень идет ко дну, а вот дальнейший путь порошка проследить труднее.
Но я смотрю, пока не исчезает последнее пятнышко, – таково было указание. Затем складываю кусочек красной ткани и прячу его в лифчике, где он и пролежит, пока луна не попросит его вернуть.
Закончив с mojo, я обуваюсь и иду пешком обратно к зданию суда. Не то
По окончании слушания Эрик едет в офис готовиться к завтрашнему процессу. Фиц идет со мною забирать Софи из садика и предлагает после этого где-нибудь перекусить. Но я боюсь оставаться с ним наедине, не знаю, как себя вести.
– Давай как-нибудь в другой раз, – говорю я нарочито беспечно и тороплю Софи к выходу, пока Фиц не успел ничего возразить.
И тут же напарываюсь на засаду репортеров. Звездопад вспышек ослепляет меня. Этого оказывается достаточно, чтобы я поняла, что в данный момент больше всего на свете хочу оказаться в нашем розовом трейлере.
На обед я делаю бутерброды с арахисовым маслом и джемом. Поев, Софи принимается рисовать синих китов, русалок и прочих обитателей морского дна, а я засыпаю.
Снится мне, что на шее у меня ошейник, а Грета держит меня на поводке. Она хочет, чтобы я что-то нашла, но я понятия не имею, что мы ищем.
Проснувшись, я в кои-то веки думаю не о папе. Солнце уже наполовину вышло из-за горизонта, и трейлер залит жутковатым оранжевым светом, как будто, пока я спала, Софи выкрасила стены и потолок. На полу я вижу разбросанные картинки, но ее нет.
– Соф! – зову я, приподнявшись.
Открываю дверь в ванную – и там ее нет. Проверяю спальню.
– Софи?
Я заглядываю под кровать, в плетеную корзину для белья, в кухонные шкафы, в холодильник – во все места, где ребенку может вздуматься сыграть в прятки. Выйдя на улицу, я слышу лишь отдаленный рокот машин, да еще кое-где изредка гавкнет пес.
– Софи Изабель Тэлкотт, – кричу я, чувствуя, как бешено бьется сердце, – немедленно выходи!
Взгляд мой падает на темный трейлер Рутэнн, где Софи так часто бывала в последний месяц.
Грета вылезает из-под крыльца, где пряталась от солнца. Она поднимает голову и скулит.
– Ты знаешь, где она?
Я стучу в двери соседям, с которыми не удосужилась даже познакомиться, и спрашиваю, не видели ли они Софи. Я снова проверяю все укромные уголки розового трейлера. Я опять выхожу во двор и что есть мочи выкрикиваю ее имя.
Ведь совсем несложно забрать маленькую девочку, оставленную без присмотра.
Я внезапно слышу голос своей матери, вопрошающей со свидетельской трибуны: «Но вот вы… вы можете не кривя душой сказать, что ни разу в жизни не совершали ошибок?»
Я дрожащей рукой вытаскиваю из сумочки мобильный и набираю номер Эрика.
– Софи с тобой?
Я по голосу слышу, что отвлекаю его от важных дел.
– Да что ей делать в офисе?
– Она пропала, – говорю я, глотая слезы.
Он, видимо, отказывается мне верить.
– Как это пропала?
– Я заснула, а когда проснулась…
– Вызывай полицию! – приказывает Эрик. – Я еду домой.
Полицейские спрашивают, какого Софи роста, сколько она весит. В синей она была футболке или в желтой. Помню ли я, какой фирмы у нее кроссовки.
Их вопросы затягиваются петлей у меня на шее. Я не знаю правильных ответов. Я не помню, когда она носила голубую футболку – сегодня или на прошлой неделе. Я давно не измеряла ей рост и не взвешивала ее. Я знаю, что кроссовки у нее розовые, а вот какой фирмы – вылетело из готовы.
Подробности, в которые я могу их посвятить, не помогут найти пропавшего ребенка, но они вытатуированы у меня на сердце. Ямочка у Софи только на одной щеке. Между передними зубами у нее щербинка. На спине – родинка. Я помню голос, которым она зовет меня среди ночи; помню, как сверкает на солнце камень, который она всегда носит в кармане. Насчет роста я могу сказать одно: когда она сидит у меня на плечах, то достает до дверной коробки. Вес ее – ровно столько, сколько не хватает сейчас в моих объятиях.
На все вопросы отвечает Эрик. Галстук он снял, но костюм, в котором он пришел в суд, еще на нем. Я замечаю соседей, наблюдающих за нами в окна и с крылец своих трейлеров. Знают ли они, кто мы? Понимают ли, насколько это горькая ирония судьбы?
Детектив, беседующий с Эриком, откладывает блокнот.
– Ожидайте, мистер Тэлкотт, – говорит он. – Мы немедленно разошлем ориентировки. Вам лучше оставаться на месте – на случай, если Софи найдет дорогу домой.
Он передает по рации полученную от нас информацию. Я слышу вдалеке вой сирен. Наверное, мама чувствовала себя точно так же, когда поняла, что я исчезла. Как будто из нее вырвали сердцевину, как будто планета стала гораздо больше, чем прежде.
Я не могу доверить поиски своего ребенка полиции. Я вообще никому не могу доверять.
Дождавшись, пока детектив уйдет опрашивать соседей, я свистом подзываю Грету.
– Готова поработать, девочка моя? – спрашиваю я, поглаживая ее за ушами.
– Делия, что ты задумала? – беспокоится Эрик.
Вместо ответа я цепляю поводок к ошейнику Греты. Мне плевать, что я буду наступать на пятки полицейским, которых даже не знаю, – мне плевать на приказ оставаться дома Важно одно: это я уснула, я допустила промах. В том-то и состоит различие между мной и моей матерью: я свою дочь буду искать дольше и усерднее, чем кто бы то ни было.
Сообразив, что предстоит кого-то искать, Грета начинает дрожать всем телом.
– Я ее мать, – говорю я Эрику, потому что в идеальном мире это бы все объяснило.
Если Софи увезли на машине, поиски мои не увенчаются успехом: запах останется только в том случае, если окно было опущено. Но стоит мне поднести подушку Софи к морде Греты, как она тут же рвется вперед. Кружит по двору, где Софи играла целый месяц. Принюхивается к кактусам, которые она раскрасила под руководством Рутэнн. Намотав несколько кругов, один шире другого, Грета наконец находит дорожку, которая выводит нас из трейлерного парка.