Похищенная грешником
Шрифт:
— Приведи его в клуб.
— Как там дела?
— Подожди. — Я засовываю устройство в карман и, подпрыгнув, хватаюсь за выступ стыковочного отсека и подтягиваюсь. Когда я снова стою, беру в руки телефон. — В основном мы со всем разобрались. Но есть некоторые повреждения задней части клуба. Тела. Кровь. Как обычно.
— И Мазур.
— На пути к холодильнику.
Я слышу, как Эмре делает глубокий вдох.
— Наконец-то.
— Тащи свою задницу обратно сюда для грандиозного
— Уже в пути.
Я заканчиваю разговор и следую за своими людьми, пока они несут Мазура в морозильную камеру, где он проведет свои последние часы.
Глава 45
ЛАРА
Когда звонит мой телефон и я вижу имя Эмре, мое сердце сжимается в черную дыру.
Нет.
Боже, пожалуйста.
Мои руки начинают дрожать, и большой палец зависает над маленьким кружочком.
Есть только одна причина, по которой Эмре мог позвонить мне. Что-то случилось с Габриэлем.
Рыдание нарастает в моей груди.
— Твой телефон звонит, — говорит Низа.
— Я знаю. — Я делаю дрожащий вдох, провожу пальцем по экрану и подношу телефон к уху. — Алло. — Мой голос дрожит.
— Привет, это Эмре.
— Угу. — Я зажмуриваю глаза.
— Я с твоей матерью. — Мои глаза широко распахиваются. — Мне нужно, чтобы ты успокоила ее, чтобы она пошла со мной.
— Да! — Я вскакиваю со стула и начинаю расхаживать взад-вперед, мое сердце мгновенно начинает биться со скоростью мили в минуту.
Я слышу движение, затем Эмре говорит:
— Ваша дочь на линии.
Проходит мгновение, прежде чем я слышу ее всхлип:
— Лара?
— Мама. — Слезы начинают течь по моим щекам, а мне все равно. Рыдания напрягают мой голос. — Эмре – друг. Ты можешь доверять ему. Он приведет тебя ко мне. Пожалуйста, иди с ним.
Моя мать издает душераздирающий вопль, и это заставляет мои собственные слезы течь быстрее, моя грудь содрогается.
— Ма-ма, — я икаю. — Приходи ко мне.
— Хорошо, — выдавливает она это слово.
Секундой позже на линии раздается мрачный голос Эмре.
— Мы будем там через тридцать минут.
— Благодарю... тебя.
Когда звонок заканчивается, я начинаю плакать так, как никогда раньше. Низа прижимает меня к себе, крепко обнимая и издавая кудахтавшие звуки.
— Это счастливый день, Лара.
Я киваю, и когда мой телефон звонит снова, я чуть не роняю его. Сквозь туман я с трудом могу разобрать имя Габриэля и провожу пальцем так быстро, как только могу.
— Габриэль? Ты в порядке?
— Да. У меня Мазур. Эмре звонил тебе?
— Да, а... — Мое горло сжимается от всех эмоций, — пару
— Я хотел бы быть там, но мне нужно разобраться с делами в клубе. Я буду дома через час.
— Хорошо.
— Дыши глубоко, детка.
Я киваю, изо всех сил пытаясь восстановить контроль над своим дыханием.
— Так-то лучше. Тебе нужно быть сильной сегодня вечером. Твоей матери понадобится твоя помощь. Ты можешь это сделать, верно?
— Да. — Я сильнее борюсь за контроль, постепенно начиная успокаиваться.
— Это моя девочка.
— Ты действительно в порядке? — спрашиваю я, чтобы убедиться.
— Всего пара царапин. Увидимся через час.
— Хорошо, — говорю я, прежде чем сделать глубокий вдох.
— Отдай телефон моей бабушке.
Подходя к Babaanne , я вручаю ей устройство.
— Это Габриэль, — говорю я без необходимости.
— Габриэль? — она отвечает. Абсолютное облегчение омывает ее черты. — Tanr?ya sukur .
Я бросаю взгляд на Низу, которая быстро переводит:
— Слава Богу.
Babaanne кивает.
— Ты заставишь его страдать за то, что он сделал с моим сыном, и тогда я омою свои черные одежды в его крови.
Мои брови взлетают вверх от ненависти в ее голосе. Не то чтобы я могла винить ее. Она потеряла ребенка из-за Тимона.
— Ты хорошо справился. Я горжусь тобой, gozumun nuru .
Я улыбаюсь, когда узнаю эти слова. Свет моих очей.
Закончив разговор, она возвращает мне устройство, поднимается на ноги и медленно выходит из комнаты.
Я снова смотрю на Низу, и она говорит:
— Ей нужно побыть одной. Наконец-то она может оплакать Дениза.
— Дениза?
— Отца Габриэля, — отвечает она. Застонав, она встает. — Пойдем, подождем твою мать в прихожей.
Когда мы выходим на открытое пространство, открывается входная дверь. На мгновение я замираю, когда входит Эмре, затем в дверях появляется моя мама, выглядящая испуганной, когда она оглядывается по сторонам.
— Мама! — Я кричу, пролетая по кафелю.
— Лара, — всхлипывает она, спотыкаясь, идет вперед.
Мы падаем в объятия друг друга, затем опускаемся на пол, наши слезы – единственный язык, на котором мы можем говорить после столь долгой разлуки.
Спасибо.
Спасибо, спасибо, спасибо.
Ее запах изменился, но ее руки все те же на ощупь.
Когда я в состоянии говорить, произношу:
— Я так сильно скучала по тебе.