Похищенная грешником

Херд Мишель

Мама отстраняется, ее дрожащие руки порхают над моим лицом, а глаза впитывают мой вид.

— Я жила только ради этого дня. Моя Лара.

Отстраняясь, мои глаза жадно блуждают по ней, затем душевная боль заполняет каждый дюйм моего тела. Она худая, поношенная одежда свисает с ее тела, и повсюду синяки.

Она страдала.

— Пойдем, — шепчу я и, поднимаясь на ноги, помогаю ей встать, прежде чем обнять ее за поясницу. — Здесь ты в безопасности, — говорю я, зная, что это были бы первые слова,

которые я хотела бы услышать.

Я веду маму в свою старую комнату, Низа следует прямо за нами.

— Что я могу сделать? — спрашивает она, когда я помогаю маме сесть на кровать.

— Не могла бы ты сходить в комнату Габриэля и принести мне пару леггинсов и свитер? Кроме того, там есть упаковка нераспечатанного нижнего белья.

— Evet.

Когда Низа убегает за одеждой, я сажусь на корточки перед мамой и смотрю на нее, не в силах поверить, что она действительно здесь.

Ее глаза прикованы к моему лицу, затем она хнычет:

— Ты так сильно выросла.

— Мне двадцать два.

— Я знаю. — Ее лицо искажается. — Я все пропустила. Фотографий, которые они мне показывали, было недостаточно.

Она соскальзывает с кровати в мои объятия, ее тело сильно дрожит. Плача, она говорит:

— Я жила только ради тебя.

— Ты дома, — бормочу я, с трудом сглатывая все эмоции, создающие бурю в моей груди. — Ты дома, и мы больше никогда не расстанемся.

Низа входит с одеждой и кладет ее на кровать. Она бросает один взгляд на мою мать, затем снова уходит, только чтобы вернуться с аптечкой первой помощи.

— Ты можешь позвонить доктору Байраму? — Я спрашиваю ее, желая убедиться, что моя мама не сильно пострадала.

— Evet.

Когда она выходит из комнаты, чтобы позвонить, я поднимаю маму на ноги.

— У тебя есть силы переодеться в одежду?

Она кивает, но не отпускает меня.

— Я буду прямо за дверью. Хорошо?

Я отстраняюсь, изучая ее лицо.

— Прямо за дверью? — спрашивает она.

— Да. Позови меня, когда закончишь.

Она снова кивает и оглядывает комнату, когда я выхожу в коридор, закрывая дверь.

— Я прямо здесь, — говорю я, чтобы успокоить ее. Думая, что это поможет, я продолжаю говорить. — У меня все еще есть книга о Золушке, которую ты мне подарила. И фотография. — Мой мозг лихорадочно соображает, что сказать.

— Скажи ей, что мы хорошие люди, — шепчет Низа.

— Люди здесь действительно хорошие. Они стали для меня как семья.

Низа жестом просит меня продолжать.

— А ... с тобой там все в порядке?

— Да. — Ее голос звучит так ранимо, что это бьет по моему сердцу.

— Больше не будет побоев, — мой голос срывается, и я делаю успокаивающий вдох. — Больше

никакой боли.

— С меня хватит, — рыдает она.

Я быстро возвращаюсь внутрь, и мы снова обнимаемся.

Я буду обнимать ее, пока она не почувствует себя в безопасности.

— Мы снова узнаем друг друга, — уверяю я ее. — Ты можешь спросить меня о чем угодно.

— Когда ты сбежала?

— Прошло два месяца с тех пор, как Габриэль привез меня сюда.

Она закрывает глаза, затем спрашивает:

— Он спас тебя?

— Да. — Улыбка растягивает мои губы. — Эмре – его брат.

Не желая, чтобы она и дальше жила в страхе, я говорю:

— Они хорошие люди. Я люблю Габриэля, и он любит меня. Здесь мы в безопасности.

Ее глаза снова осматривают мое лицо.

— Ты выглядишь здоровой.

Мои губы изгибаются.

— Да. Низа готовит восхитительно. Ты быстро наберешь вес.

— Ты голодна? — Спрашивает Низа с выражением надежды на лице.

Мама колеблется, прежде чем кивнуть, слегка съежившись позади меня.

— Я приготовлю еду. — С облегчением Низа спешит прочь.

Я притягиваю маму к себе, продолжая обнимать ее. У меня много вопросов, но я хочу, чтобы она успокоилась, прежде чем задавать их.

Когда наши взгляды встречаются, я дарю ей улыбку, на которую она неуверенно отвечает.

Ко мне вернулась моя мама. Я не могу в это поверить.

Глава 46

ГАБРИЭЛЬ

Я пинаю Мазура по ноге.

— Просыпайся, ублюдок.

Я привязываю его к стулу, а люди охраняют морозильные камеры, пока другие убирают беспорядок снаружи.

Входит Эмре.

— Грабовский в другом морозильнике. Что ты хочешь с ним сделать?

— Он в сознании? — Я спрашиваю.

— Evet.

— Следи за Мазуром, пока я допрашиваю другого ублюдка.

По дороге к Грабовски Лука останавливает меня.

— Мы нужны тебе для чего-нибудь еще?

— Например, помочь с пытками, — предлагает Виктор, бросая на меня взгляд, полный надежды.

— Конечно, почему бы и нет. Только не убивай ублюдка, пока я не получу ответы на все свои вопросы, — предупреждаю я его.

Пока мы идем к холодильнику, я бросаю взгляд на Виктора.

— Спасибо за сегодняшний вечер.

— Я всегда плачу свой долг.

— Ты ни хрена мне не должен, — бормочу я, когда мы останавливаемся перед дверью. — Бой с сицилийцами был за Николаса.

Виктор пожимает плечами.

— Полагаю, ты у меня в долгу.

— Просто дай мне шесть месяцев, прежде чем ты получишь оплату, — шучу я.