Похищенная принцесса

Грейси Анна

– Лалворт, вы сказали? – переспросил Делани после того, как они обменялись приветствиями. – Вы не будете возражать, если я поеду с вами? Прошёл слух, что возле Лалворта продаётся жеребец, и чем быстрее я там окажусь, тем лучше, – а затем, повернувшись к Гэйбу, добавил: – Паренёк по имени Блэксленд, азартен как сам дьявол, вынужден распродать кое-что из своего имущества. По слухам, он продаст Молнию за вполне подходящую сумму…

– Молнию! Победителя Дерби [8] ?

[8]

Дерби–

главный приз для рысаков и скакунов.

Дерби – ипподромные классические гладкие (без препятствий) скачки, вершина сезона для лучших жеребцов-трёхлеток чистокровной верховой породы.

Дерби также называют главные соревнования сезона для 4-летних рысаков (бега).

Делани усмехнулся:

– Того самого. Мы с Гарри собираемся сделать Блэксленду предложение.

У Гэбриэла от удивления поднялись брови.

– Вы с Гарри?

Ирландец кивнул.

– У меня есть кое-какие сбережения на чёрный день. Я подумывал, куда бы их пристроить, чтобы обеспечить себе старость, – сказал он, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. – Я буду не просто главным наездником, а младшим партнёром… если вы окажетесь сговорчивым.

Он неуверенно посмотрел на молодого человека. Разница была как в чине, так и в возрасте, приметила Калли.

Гэбриэл пожал плечами.

– Это мечта Гарри и план Гарри, так что решать ему. Но если бы это зависело от меня, я бы сказал «добро пожаловать, Делани». Человек с таким талантом, как у тебя, – ценное приобретение. Ты никогда не увиливаешь от работы, ты – честный человек. Мы хорошо сработаемся.

Лицо ирландца просияло.

– Это благородно, сэр. Гарри сказал, вы не будете против, но я не был уверен. Я имею в виду, что вы – сын лорда, а я – простой бедный ирландец…

– … и гений во всём, что касается лошадей, – закончил Гэбриэл. – А теперь, я бы не хотел заставлять миссис Принн стоять здесь дольше, чем…

– Я вполне в состоянии ещё немного постоять, – вставила Калли. – Столько, сколько понадобится мистеру Делани освежиться после путешествия. И я вижу, вам не терпится посмотреть на лошадей, так что, может быть, отложить наш отъезд на час или два?

– Вы очень заботливы, мэм, – сказал Делани. – Благодарю вас. Я взгляну, как там устроились мои лошадки, потом быстро умоюсь и приведу себя в порядок. Может, ещё быстро выпью чашку чая.

Он поклонился и поспешно ушел.

Гэбриэл взял руку Калли.

– Спасибо, – сказал он низким голосом, поднял её руку и поцеловал. – В таком случае, мы отъезжаем в Лалворт через час.

Она покраснела, наблюдая, как он сбегает по ступенькам, перепрыгивая сразу через две. Даже через перчатку она всё ещё чувствовала его поцелуй.

* * *

– Вон внизу Уэст Лалворт, а там – Лалворт Коув, – Гэбриэл указал вдаль рукояткой своего кнута. Они ехали в его каррикле [9] – щегольском парном двухколёсном экипаже, окрашенном в тёмно-серый цвет с вишнёво-красной отделкой, запряженным двумя лошадьми серой масти.

[9]

Самыми многочисленными «частными» экипажами на дорогах Англии были двуколки. Лёгкие, скоростные, экономичные (в двуколку обычно запрягалась одна лошадь), эти экипажи были очень популярны для коммерческих и пригородных разъездов. Среди высшего общества времен регентства Георга IV популярным был двухколесный экипаж каррикл – своего

рода «Ягуар» на конной тяге. Лёгкий и скоростной, к тому же, как нельзя лучше подходящий для того, чтобы продемонстрировать своё умение обращаться с вожжами, он быстро вошёл в моду в качестве городского экипажа для молодого джентльмена.

– Какой прелестный вид, – воскликнула Калли, оглядывая раскинувшуюся водную гладь, по форме идеально повторяющую подкову, по другую сторону разбросанных повсюду крытых соломой одноэтажных домов, из которых и состояло селение. Бухта Лалворт Коув блестела на солнце, отливая голубым. Её покрывали точки небольших рыбацких лодок, и была среди них одна большая точка – ослепительная белая яхта.

– Где именно живёт ваша подруга? – спросил Гэбриэл.

– В доме под названием Роуз Коттедж. Он находится в полумиле на запад от посёлка. Вот что-то вроде карты.

Калли достала письмо из сумочки и подала его Гэйбу.

Итен Делани ехал рядом с экипажем на своей огромной, уродливой чалой лошади. Ему идёт, подумала Калли. Мистер Делани выглядел, как человек, проживший трудную жизнь. У него был большой нос, сломанный не раз, шрамы на лице и руках, сколотый зуб и ухо, которое, по-видимому, кто-то когда-то жевал. Волосы, густые и тёмные, седеющие у висков, были подстрижены немилосердно коротко – чтобы скрыть, что они вьются, предположила Калли. И всё же его жилет, ни много ни мало, был великолепен, а сапоги – начищены до блеска.

– Отличная работа, юный Ники, – выкрикнул Делани. – Так управляться с поводьями в первый раз!

Ники выпрямился и робко кивнул в знак признательности.

Калли тотчас же почувствовала к этому человеку симпатию. Несмотря на суровый вид, у мистера Делани было доброе сердце. Почти такое же доброе, как у Гэбриэла.

* * *

Гэбриэл решил во время путешествия показать Ники, как управлять парой лошадей, давая разъяснения спокойным, низким голосом. Потом, на открытом участке дороги он передал вожжи Ники, показывая, как их держать, и позволяя ему освоиться. Никаких бесконечных советов, от которых бы мальчик занервничал, никакой суеты. Он просто сидел сзади, доверив Ники свою драгоценную двойку.

– Да, у него дар, – согласился Гэбриэл, внимательно читая письмо. – Так легко держит поводья.

Калли заметила, как её сын метнул взгляд на едущего рядом мужчину, пытаясь понять, искренний это комплимент или нет. Можно было, практически, увидеть, как он раздувается от гордости, когда, нахмурив брови, обратил свой сосредоточенный взгляд обратно на дорогу.

Калли прикусила губу. Почему его отец никогда не давал ему таких обыденных советов и не хвалил его? Калли не могла вспомнить ни одного случая, чтобы Руперт сказал своему сыну, что он что-то сделал хорошо. В глазах своего отца Ники никогда не мог достичь требуемого уровня: он был калекой, а, следовательно, недостойным преемником.

Ирония заключалась в том, что здесь, среди незнакомцев, её сын начал расцветать. Оба этих очень разных человека показали Ники ненавязчивую благожелательность и что-то вроде сдержанной доброты, какую только очень уверенные в себе мужчины могут показать робкому, нуждающемуся мальчику.

После того, как Гэбриэл внимательно ознакомился с письмом, он взял у Ники поводья и повернул на узкую, изрезанную колеёй, дорогу. Через несколько минут они подъехали к увитому розами дому, который стоял в конце покрытой грязью тропинки, слишком узкой для двуколки. Переднюю дверь нельзя было увидеть, зато они заметили, как в окне шевельнулась шторка.