Похищенные годы
Шрифт:
Она аккуратно закрыла дверь и освободила пружину звонка, которую все последние дни привязывала, чтобы он не звонил.
Ступеньки слабо поскрипывали, когда она поднималась по лестнице. Стараясь не шуметь, она повесила шляпу и пальто на вешалку, поправила рукой растрепавшиеся волосы.
Из спальни отца донесся тяжелый, грудной кашель.
– Летиция? Это ты?
Она остановилась около его полуоткрытой двери.
– Да, папа.
– Где моя микстура от кашля?
– Сейчас принесу. – Сегодня не было никакой возможности сообщить
Рождество прошло тихо, если не считать громкого, раскатистого кашля отца. В первый раз Летти провела его без Дэвида.
Приезжали Люси с Джеком вместе с дочками, но отец почти все время находился в постели, надрываясь от кашля, и Летти больше сидела с ним, чем с гостями.
– Это не очень хорошо для девочек, – раздраженно сказала Люси, слушая, как отец наверху отхаркивается и сплевывает в платок. – Если они заразятся…
– Это не заразно, – сказала Летти.
– Нет, заразно.
– В папином случае незаразно. У него хронический бронхит, который обостряется в холодную погоду. Это не то, что грипп.
– Все равно.
Люси ковыряла цыпленка на своей тарелке, Джек у камина разрезал яблоко, девочки как примерные дети сидели у его ног и играли в куклы.
– Девочкам не следует слушать этот ужасный кашель. Я сама от этого становлюсь больной.
Летти хотела спросить, так же ли дурно она себя чувствует, когда ухаживает за своими детьми, или они, сущие ангелочки, никогда не болеют? Но было Рождество, и Люси очень хорошо поступила, что приехала навестить отца, и Летти решила придержать язык.
Винни все еще не оправилась от потери ребенка и была не в состоянии куда-нибудь ездить; правда, Альберт позвонил и пожелал им счастливого Рождества и здоровья отцу.
Летти старательно вытерла жирные пальцы о бумажную салфетку.
– Когда твой Дэвид снова приедет в отпуск?
– Он только недавно уехал, – ответила Летти. Не поднимая глаз, она сделала глоток шерри. Наверное, стоит сказать Люси, это будет что-то вроде репетиции перед разговором с отцом.
– Люси… Дэвид просил меня выйти за него замуж.
Люси бросила на нее резкий, изумленный взгляд.
– Он всю жизнь просит тебя выйти за него замуж.
– Но на этот раз я согласилась. Он все подготовит, и мы поженимся, когда он в следующий раз приедет в отпуск.
Взгляд Люси стал жестким.
– А как же отец? Что он будет делать, если ты выйдешь замуж и покинешь его?
«Я так и знала, что ты это скажешь», – пронеслась в голове Летти гневная мысль. Но на ее лице ничего не отразилось, она сосредоточенно смотрела на бокал шерри, покачивая его в руках.
– Пока Дэвида не будет, я останусь здесь. А когда кончится война и Дэвид вернется, отец уже свыкнется с нашими планами. Мы сможем жить здесь или продать магазин и переехать куда-нибудь еще. И папа поедет с нами. Он потерял к магазину всякий интерес, а у Дэвида
Конечно, еще была Ада Холл. Вот если бы их поженить, сколько бы проблем сразу решилось! А пока у Летти до следующего приезда Дэвида было много времени, чтобы сказать отцу обо всем. Тем не менее, не стоит все это говорить Люси. Не сейчас.
– Я полагаю, что ты все уже сказала папе? – взволнованно спросила Люси.
– Пока нет. – Было слышно, как в спальне отец громко сплевывает в платок. Эти платки Летти замачивала в соли и кипятила в медном тазу – она ненавидела это занятие.
– Я должна была сказать кому-нибудь об этом, иначе я разорвусь на части! Что ты об этом думаешь, Люси? Я ведь права, правда? Я ведь, как и вы, имею право выйти замуж.
Люси неопределенно пожала плечами.
«Если все будет хорошо, дорогая, – писал Дэвид в январе, – то мне удастся получить неделю отпуска в апреле. Мы поженимся, и я надеюсь, что твой отец, Люцилла и Лавиния вместе со своими семействами почтят нас своим присутствием. Я не уверен, что мои родители поступят так же, но я уже много раз говорил: это наша с тобой жизнь. И мы будем жить вместе, несмотря ни на что».
Летти читала письмо со смешанным чувством. Она безумно ждала этого апреля и в то же время боялась. Дни летели, а ее храбрость таяла. Она все никак не могла сказать отцу о своем решении.
После Рождества он немного оправился от своего бронхита, приступы кашля стали реже. Это было подходящее время, чтобы сказать ему обо всем, но она сделала ошибку, ожидая, когда он совсем поправится. Вместо этого он снова заболел, и так серьезно, что Летти пришлось вызвать врача, который печально сказал, что отца нужно отправить в больницу.
Глаза отца слезились от болезни и страха.
– Я не поеду ни в какую больницу! Туда отвозят умирать. Я не… – он зашелся в приступе кашля, взмок и с трудом продолжил: – Я не поеду ни в какую больницу. Я умру здесь, в своей кровати.
– Ты вовсе не умираешь, папа, – сказала Летти.
– Тогда зачем ты хочешь отправить меня в больницу?
– Потому что там ты быстрее поправишься.
– Все равно я не поеду, и кончен разговор!
– Жаль, что ты не поехал, – устало сказала Летти через две недели. – Ты измучил меня, ты это понимаешь? Честное слово, папа, нельзя же быть таким эгоистом. Тебе наплевать, каково мне.
Она знала, что не права, обвиняя его. Он не виноват в своей болезни.
Она написала Дэвиду, как ждет того дня, когда он приедет, и ничего не сказала о том, что все еще не поговорила с отцом, и получила от Дэвида ответ с обсуждением их свадебных планов.
Она была совершенно измучена, разрываясь между работой в магазине, ухаживанием за отцом, за квартирой, занимаясь готовкой и ходя за покупками.
Даже когда перед отправкой на фронт зашел Билли Бинз и предложил ей сходить в кафе, ей удалось выкроить не больше часа.