Похититель невест

Поль Сьюзен Спенсер

– Простите, но я так глупа, – прошептала она.

– Ты ничуть не глупа. Мне тоже жаль, что я не успел познакомиться с твоими родителями. Жаль, что я не могу просить твоего отца благословить наш брак.

Изабель слегка порозовела и поспешно отвернулась.

– Вы очень добры, милорд, но, право же, в этом нет необходимости.

Неужели она думает, будто он говорит все это лишь по доброте душевной? Господи, если бы Изабель догадывалась, какое наслаждение доставляет ему сама мысль, что теперь она – его жена, она, наверное, поняла бы, что он говорит с ней совершенно искренне. Но, узнав, как страстно он в эту минуту желает обладать ею, наверное, испугалась бы. Хотя испуг ее длился

б недолго. Джастин был совершенно уверен лишь в одном: он знает, как сделать женщину счастливой. Шлюхи, живущие в Брайарстоуне, научили его всему, что только можно представить. Но ведь Изабель не просто женщина – она еще девственница, а до сих пор Джастину ни разу не доводилось делить ложе с девственницами. Он попытался восстановить в памяти свои собственные ощущения и припомнил преследовавшую его неуверенность, сменившуюся радостным изумлением. Ему пришло на ум, как дразнили его потаскушки из Брайарстоуна – ведь это чистая правда, что до приезда туда он ни разу не был близок ни с одной женщиной. Поддразнивание сменилось более приятными ощущениями. Женщины передавали его друг дружке по очереди, и каждая, казалось ему, была желаннее и соблазнительнее предыдущей. Когда все закончилось, он окончательно выбился из сил и не мог даже пошевелиться, и голова у него кружилась от пережитого наслаждения, а мучившие его в течение долгого времени страхи забылись. Джастин подумал, что именно так ему хочется любить Изабель. Любить, чтобы голова ее кружилась от наслаждения.

Он медленно прошел по комнате, аккуратно задувая свечи одну за другой, и увидел, что Изабель следит за его движениями округлившимися глазами.

– Изабель, ты должна мне сказать, хочешь ли ты, чтобы я остался, – сказал он, приблизившись к последней свече у изголовья кровати.

– Что вы такое говорите, милорд? – ее еле слышный голос заметно дрожал.

– Ты хочешь, чтобы я остался с тобой сегодня ночью? – спросил он, бесшумно переступая босыми ногами и подходя к ее постели. Теперь комнату озаряло лишь танцевавшее в камине пламя, и свет и тени постоянно вздрагивали, перебегая с места на место. – Ты готова стать моей женой?

Он протянул руку, и она с готовностью вложила пальцы в его ладонь, позволяя ему поднять ее на ноги.

– Я думала, что… как только мы доедем до Тальвара… вы сказали, что тогда мы…

Руки Джастина обвились вокруг ее талии, и сквозь тонкую ткань сорочки он почувствовал, как напряглось тело Изабель.

– Да, я сказал, что ты станешь моей женой, когда мы приедем в Тальвар, – пробормотал он, медленно проводя руками вниз, до ее бедер, и вновь позволяя своим ладоням подняться вверх, так что Изабель ощутила трение сорочки о свою кожу. Опустив голову, он нежно поцеловал Изабель за ушком и привлек ее чуть ближе к себе, теперь тела их почти соприкасались. – Если ты сама этого захочешь… – Его губы ласкали розовую раковинку ее уха, а горячее дыхание щекотало ее кожу. – Тогда, Изабель, и только тогда.

Он с величайшей нежностью поцеловал ее ухо, чувствуя, как по спине Изабель пробежала дрожь, и услышал слабый стон, сорвавшийся с ее губ. Она прижалась к нему, инстинктивно ища близости, которой, как он догадывался, сейчас страстно жаждало ее тело. Его руки скользнули еще ниже, отвечая ей, медленно сжимая ее ягодицы, поднимая тело девушки и еще крепче прижимая его к себе. Она казалось ему теплой и податливой, а неловкие движения, говорившие о ее невинности, возбуждали Джастина, как не распаляло никогда еще прикосновение ни одной из женщин.

– Ты станешь моей женой, Изабель? – прошептал он, ища губами ее губы. – Ответь мне.

– Да… – Ее руки несмело поднялись вверх, обвиваясь вокруг его шеи, и девушка подняла голову, готовая ответить на его

поцелуй. – Да, милорд.

Располагавшиеся в старой части замка бывшие казармы представляли собой просторное и довольно прохладное помещение. К казармам примыкали спальные комнаты, одну из которых занимали воспитанники Джастина. Все они верили, что в один прекрасный день, когда Тальвар станет обширным и процветающим имением, все эти комнаты и залы заполнят могучие воины – армия Тальвара, – и тогда-то уж они по праву первенства встанут во главе этой армии. А пока что мальчики наслаждались тем, что жили в высокой старой башне совершенно одни и не должны были терпеть ничье общество – даже общество своего воспитателя и хозяина.

– Ну и что же… – заговорил Кейн в темноте, когда все улеглись на тюфяки, набитые соломой. – Что вы о ней думаете?

Похоже, все сразу поняли, кто такая эта «она».

– Не знаю… – бесстрастно протянул Эрик. – Ведь это не та женщина, за которой он отправился. Она – не леди Эвелина, о которой писал ему старший брат.

– Я никогда не думал, что он может быть так счастлив, когда женится, – сказал Джон. – Особенно когда та, другая, так обошлась с ним.

– Он был сам не свой от ярости, когда уезжал в Лондон, – согласился Ральф. – А вернулся с улыбкой. Надеюсь, она ничего не станет тут менять.

– А я надеюсь, что она не изменит его, – страстно проговорил Кейн. – Но я все равно не понимаю, зачем ему жена. У него ведь есть мы, разве нет?

– Она добрая, – подал голос Недди. Рассмеявшись, Джон повернулся на бок.

– Ты просто скучаешь по своей маме, Недди, вот и все. Сейчас любая женщина, любая леди покажется тебе милой и доброй.

– Все равно наша мама – самая лучшая, – горячо возразил ему Ральф. – Он прав. Леди Изабель – действительно добрая. Я рад, что сэр Джастин женился на ней и привез ее сюда.

– Он мог жениться на ком угодно, – сказал Кейн. – Как вы думаете, почему он выбрал именно ее? Ее ведь и красивой-то назвать нельзя.

– А вот мне кажется, что она очень красивая! – искренне воскликнул Эрик.

– Клянусь, она и Эрику напоминает его мать, – ответил Джон, снова рассмеявшись. – Она ведь тоже была черноволосая, верно?

– Дурень! – Эрик швырнул в него подушкой. – Кончай говорить о матерях. Ты своей даже не знал!

– Оставь его в покое, – резко приказал Кейн. – Сколько раз мне говорить тебе об одном и том же!

– Он только и твердит что о матерях, – пробормотал Эрик, поднимаясь на ноги, чтобы отыскать свою подушку. Джон лежал притихший и не шевелился. – А леди Изабель все равно красива. Это заметит каждый дурак, и неважно, есть у него мать или нет.

– Пожалуй, да, она действительно хороша, но какой-то необычной красотой, – согласился Кейн. – Одно совершенно ясно: сэр Джастин от нее без ума. Вы видели, как он смотрел на нее во время обеда?

– Ага, – поддакнул Ральф. – Похоже, у него и аппетита не было. Знаете, он выглядел, как будто… как будто его околдовали.

Наступила тишина, мальчики пребывали в раздумье о том, как скажется на их судьбе перемена в жизни хозяина.

– Мы должны выждать и посмотреть, что будет, – проговорил, наконец, Кейн. – Может быть, это пройдет, как проходит тяжелая болезнь, и тогда все будет по-прежнему. Мы ведь уже давно знаем сэра Джастина – куда дольше, чем она, – и знаем, что он не бросит нас из-за какой-то женщины. Все обойдется.

– Да… – вздохнул Джон.

– Все будет хорошо, что бы ни случилось, – добавил Кейн. – А пока что я требую, чтобы все вы относились к леди Изабель вежливо и уважительно, с искренним почтением, как и учил нас относиться к женщинам сэр Джастин. Мы должны помнить о кодексе рыцарства.