Похититель снов
Шрифт:
— Ты думаешь, Пакер удовлетворился моим объяснением? Вид у него был довольно скептический.
— Предоставь Пакера мне. Я давно его знаю. Я еще поговорю с ним, а вот тебе не стоит. Держись своей истории — по крайней мере, пока мы не придумаем, что делать дальше. Пообещай мне, Уилл, что ты так и поступишь?
Спенс вздохнул и медленно кивнул.
— Обещаю. Постараюсь не сделать ничего опрометчивого, не совершить какую-нибудь глупость, не посоветовавшись с тобой. Просто я не думал, что это будет так сложно.
— Ага, ты думал, что вернулся с воскресного пикника? Твоя жизнь изменилась. Ты никогда
Спенс смотрел перед собой, вспоминая долгие разговоры, которые они с Аджани вели на протяжении всего пятинедельного полета обратно в Готэм. Теперь, когда до стыковки осталось лишь несколько часов, они еще раз репетировали всю историю.
Спенс рассказал Пакеру о том, что поссорился с Аджани и хотел просто выйти наружу, чтобы остыть. Он не хотел никого видеть и совсем забыл, что снаружи песчаная буря. Он почти сразу потерял ориентацию и не смог найти дорогу назад. Спенс признался, что в последнее время у него бывали сильные приступы раздражения — вероятно, из-за переутомления, — и его задел какой-то пустяк. Аджани просто подвернулся под руку.
Пакер выслушал эту версию событий примерно с тем же недоверием, что и версию о чудесном спасении Спенса на поверхности весьма враждебной планеты — он подумал, взъерошил волосы на голове и наконец проговорил задумчиво: «Понятно. Очень интересно».
Больше он ни о чем не расспрашивал Спенса, именно поэтому Спенс решил, что ему не поверили — Пакер попросту обиделся, что его пытаются провести так просто, и не стал настаивать на более правдивом варианте. Спенс мучился совестью и почти решил признаться во всем, но Аджани отговорил его, настаивая на варианте «поживем-увидим».
— Наверное, ты прав, — со вздохом согласился Спенс. — Просто я... эх, да что там!..
— Знаю, знаю. Тебе плохо, ты чувствуешь себя одиноким. Не волнуйся. Я с тобой. Вместе мы сумеем со всем разобраться.
Спенс очень хотел бы знать, догадывается ли Аджани о том, что в этой истории есть не только лабиринт тоннелей и подземный город. Он ведь не рассказал ему о Кире — отчасти потому, что обещал марсианину, отчасти из страха, что ему не поверят. И от этого ему было еще хуже. Он думал, стоит ли рассказать Аджани о Кире сейчас или подождать до лучших времен. И решил отложить.
Он мрачно рассматривал темно-коричневое пятно на дне чашки, словно пытаясь прочесть в нем свое будущее, и ему не нравилось то, что он там видит.
— Полагаешь, я все еще в опасности, не так ли? — сказал он наконец.
— Да, полагаю. Пока не вижу причин думать иначе. — Аджани перегнулся через маленький столик. — Как только вернемся, я запрошу данные о суевериях нагов Северной Индии и прогоню их через MIRA для получения графика достоверности. Вдруг там найдется что-то, что нам поможет.
— Ладно. А мне что делать тем временем? Делать вид, что ничего такого не случилось?
— Вот именно это и делай.
— Знаешь, все время, что я пробыл в подземном городе, никакие сны мне не снились, ну, то есть снились только вполне обычные сны. И никаких провалов памяти тоже не было. Что ты об этом думаешь?
— Пока не знаю. Но это еще один факт, который следует учитывать в наших построениях.
Спенс
— Я боюсь, Аджани. Очень боюсь. Я не хочу возвращаться. Мне кажется, что твой Похититель снов ждет меня, и стоит мне ступить на борт станции, со мной будет кончено. Я не смогу ему противостоять.
— Ну, почему же? Мы сразимся с ним, Спенс. И обязательно победим.
— Как сражаться со снами?
— Думаю, Бог знает, — твердо ответил Аджани, — Он нам поможет.
Прозвучал сигнал, предупреждающий о наступлении невесомости. Спенс с Аджани встали, убрали посуду в контейнер. В оставшиеся часы полета Спенс старался побыть в одиночестве. Только один раз он не мог удержаться от смеха, когда кадеты соединили остатки воды и создали мини-бассейн в одном из пустых грузовых отсеков, а потом принялись по очереди нырять в плавающий шар, осторожно просовывая руки и ноги в толщу воды и даже немножко плавая там, как рыбы в миске. Выглядело забавно, и Спенс тоже посмеялся. Он даже разделся и присоединился к веселью, на время забыв о своих тайнах.
Все остальное время он просидел в своем каюте; лежал, размышляя о том, что может угрожать ему на станции. Дело в том, что чувство опасности усиливалось по мере того, как «Кречет» приближался к финишу. На Марсе он на время забыл о зловещих провалах в памяти, вернее, заботы о выживании просто отодвинули все другие проблемы. Но теперь все вернулось, и чувство безнадежности и страха только росли.
Несомненно, даже Бог — если он существовал, чего Спенс пока не готов был признать, несмотря на то что и Кир, и Аджани верили, — даже их Бог не мог помочь ему сейчас. Если бы он существовал, то, наверное, не позволил бы ему попасть в такую переделку. Примерно так думал Спенс, часами глядя в потолок каюты.
По прибытии он думал, что в ангаре будет полно жен, возлюбленных и орущих детей, с нетерпением ожидавших мужей и любовников из полета, и удивился, что не увидел никого, кроме нескольких докеров. Никаких ликующих толп, никаких радостных приветствий.
Обычность посадки несколько разочаровала Спенса, но, с другой стороны, не могла не обрадовать. Чем меньше людей увидит его возвращение, тем лучше. Именно по этой причине он облачился в кадетскую форму. А еще он напомнил себе, что на станции пока не знают, что он жив, потому и встречать его некому. И все-таки, спустившись по трапу и быстро идя сквозь небольшую толпу, он поймал себя на том, что ищет глазами того, кого он так надеялся увидеть.
Конечно, он хотел бы, чтобы его ждала Ари. Только теперь он подумал о том, каково ей было узнать о его гибели.
Что же я наделал, ужаснулся Спенс. Зачем заставил ее пережить весь этот кошмар? Он решил тотчас отыскать ее, но пройдя не больше десяти шагов, остановился. Рано. Не стоит рисковать. Их не должны увидеть вместе. Лучше подождать и договориться о встрече в безопасном месте.
Чувствуя себя каким-то секретным агентом, он незаметно улизнул из ангара, волоча за собой дорожную сумку. Он сожалел, что во время полета не попросил товарищей сохранить в тайне его возвращение. Если бы он подумал об этом заранее, сейчас было бы проще. Однако подумав еще немного, он понял, что так было бы даже хуже, поскольку люди задумались бы, зачем ему это надо. Лучше просто не попадаться никому на глаза как можно дольше.